Безусловный позитив, или Побег от реальности
Йогу с двумя значительными перерывами я практикую больше двух с половиной лет - и на вопрос, зачем я это делаю, как правило, отвечаю следующее. Вообще, мне нужна растяжка (проигранные осенью 10-го года соревнования по скалолазанию и привели на каучуковый коврик), но даже безотносительно к проблемам боулдеринга, жить с йогой и жить без йоги - как всё равно что жить в чистом доме и жить в доме грязном. В грязном живешь - и, вроде, не замечаешь и стекол немытых, и паутины, и пыли по углам, но стоит прибраться, навести порядок - и ужасаешься, как жил во всей этой грязи прежде. В последний месяц удалось подыскать еще один точный речевой конструкт: йога - это качественно иной уровень существования, - и подмечено давно, мир словно становится светлее, жизнь - благополучнее, и практикуя ежедневно, временами к себе со всею определенностью можешь отнести (что совершенно исключено в прочие периоды жизни!), что ты счастлив.
В июле 2013-го после очередного полугодового перерыва я вновь вернулся к практике. Однако многострадальная нога (мышцы бедер катастрофически упруги - они и тянут и в итоге и выворачивают колено) продержалась лишь две недели. Колено начало отекать, недвусмысленно напомнило о себе в городе - и я, оставив зал Федерации, помчался по ортопедическим магазинам выбирать более жесткий ортез. И в одном, в ответ на мои восторженные отзывы о практике, продавец, на последнем слове чуть бы и понижая голос, о йогах высказался так: «Да они все ненормальные...» Несколькими днями позже, уже с удивлением наткнувшись на выводы настоящего текста, немало шокированный, я и сам припоминал, что до практики, два с половиной года назад, к йогам относился приблизительно также - причем человека, причастного ценностям индийской культуры, умел отличить легко. Люди эти с какою-то "космической" улыбкой воспринимались словно "не от мира сего", и отношение к ним всегда было настороженным. Ныне всё примелькалось, смешалось, и что носители культур отличны меж собой, уже и позабыл давно, но два с половиной года назад, впервые появившись в зале на Бауманке, девушке на рецепции прямо сказал об ее характерном "медитативном" облике.
В прежние времена, учась на одном из психфаков, доводилось воспринимать (не могу сослаться, но проверить информацию труда составить не должно), что в организме вырабатывается гормон, от избыточной концентрации которого человек способен залезть в петлю из-за просто порвавшегося шнурка. И наоборот, существует противоположный ему "гормон счастья", при достаточной концентрации которого человек чувствует себя более чем прекрасно. Надо думать, именно о последнем Чурсин, один из преподавателей в зале Федерации, человек с энциклопедическим складом мышления, на занятиях не устает повторять: «Когда мы тянемся, выделяются эндорфины - гормоны радости». Наличие в крови этого эндорфина и обусловливает то внутреннее благополучие, описанное в первом абзаце текста. И дальше и начинается интригующее, потому что выводы для иных практикующих, какими они оказывались для меня, могут также оказываться парадоксальными.
Весной 1998 года, уже не будучи студентом Института молодежи, я продолжал посещать занятия на психфаке в качестве вольного слушателя, и лекции, какие особо ценил и которыми восторгался и в те, и в последующие времена, были лекции Ю.И. Александрова. В одном из прежних текстов ("Язык нейрона") я уже ссылался на этот удивительно сильный в мировоззренческом отношении курс. Согласно Александрову, поведенческий акт индивида всецело детерминирован потребностями нейронов, - но все свои метаболиты нейрон получает из внешней для себя среды - то есть, из внутренней среды организма. Не хватает нейрону чего-то - и он начинает слать импульсы соседям, соседи поступают также, в итоге на выходе возникает поведенческий акт, имеющий целью достижение определенного соотношения организма и среды (при этом на уровне межнейронного взаимодействия последователи павловской школы наблюдают рефлекторную дугу, системные психофизиологи - функциональную систему). С позиций системного подхода (в концептуальных основах которого красной нитью проложено, что всю свою активность индивид направляет на поиск необходимого соотношения организма со средой) Александров объяснял многие вещи, в частности, пристрастие человека к алкоголю, «моделирующему вокруг нейронов среду, по химическому составу аналогичную той, какая возникает, когда функциональная система достигает результата». Так, одного и того же эмоционального состояния можно достичь, добившись чего-либо в жизни, а можно «засосать стакан с утра» - и весь день чувствовать себя превосходно.
Однако не подобно ли алкоголю или наркотику моделирует искомое соотношение организма и среды растяжка, высвобождая в кровь эндорфины? И мои собственные поступки, когда для того, чтобы не прерывать практики («Ах, только б не смолк под дугой колокольчик!..»), я залезал в долги, продавал веревку и альпинистские железки, не сродни ли алкоголедобывающему поведению? Казалось бы, что плохого в том, что человек чувствует себя благополучнее? - но с другой-то стороны: а ведь это ни что иное, как побег от реальности! Ведь европейская культура, вообще говоря, в сравнении с индийской достичь сумела большего: она и в космос вышла, проникла в ядро. А индийская, простите, как пела мантры, так поёт их и ныне. При этом, с другой стороны, как-то похоже, именно йогой обусловлен факт, что за много веков в индийской кастовой сословной организации не произошло ни одной революции, ни одного социального переворота («Shanti, shanti, shanti...» - нередко поют йоги в завершении своей ежедневной практики - и да, культурой точно подмечен продукт, возникающий на выходе их деятельности: «shanti» - это "спокойствие", "мир").
И далее напрашивается еще один, более общий вывод текста. Какие соматические доминанты мы задаем в культуре, такую и получаем культуру на выходе. Так, к примеру, в Древней Греции поощрялся - прошу прощения - онанизм, в Древнем Риме он порицался, - и на выходе мы имеем, что "в Греции есть всё" (в том числе и блистательное созвездие философских школ), Рим же, завоевав полсвета, дал цивилизации лишь "армию, право и дороги". И чудес, в общем-то, здесь никаких и нет: совершенно естественно, что мысли мужчины, не снедаемого запредельными обусловленными устремленностью к женщине напряжениями, более свободно обращены и к творчеству, и полисному устройству социума.
2013, июль
Прошло четыре года по написании текста, когда ныне я дополняю текст постскриптумом. Случилось так, что четыре года назад, когда вылетало колено, деньги за все абонементы (спасибо Ольге, администратору зала, и Рахулу, согласившемуся переписать на себя все мои абонементы) мне возвращали на следующее утро, а означенные в тексте выводы, шокированный, я обнаруживал спустя пять-шесть часов - вечером. Наверное, и не будь колена, в те времена я бы оставил практику, однако ныне (и уже, наверное, год да и больше года) вновь хочу вернуться в зал Федерации. С одним лишь условием: без фанатизма. Потому что ныне, оценивая продукты своего творчества, в частности, «Автобиографическую прозу», обнаруживаю, что "Белый Архив" - текст необычайно светлый, прочие же тексты цикла - напряжные, в них - самокопание и работа над ошибками, и в целом это не то, что зовется литературой. То есть, я делаю вывод, что йога - не безусловный регресс, - и в иных случаях (как, например, литературная деятельность - а "Белый Архив" писался именно в год наиболее интенсивной йогической практики) она может оказываться полезной. Да и кроме того, будь я психотерапевтом, занятия на растяжку, в частности, йогу, я бы непременно рекомендовал пациентам с депрессией. Я и ныне ее себе рекомендую - на фоне того неблагополучия, когда опускаются руки, когда в жизни нет никаких светлых перспектив.
2017, июль