ТЫ - ТО

तत्त्वमस. Tat tvam asi. Ты есть То. То ты еси. Гарнцев М.А., читая лекции по древней философии и откровенно восторгаясь формулой («о! - какая красота!»), об "Упанишадах" сказывал следующее:

Предельный вывод всей мудрости "Упанишад": атман и Брахман суть одно. Понятия атмана и Брахмана в "Упанишадах" ключевые: атман - "сам", "самость", то, что мы знаем в себе как "я", аналог же Брахмана на языке европейской философии подыскать сложно. "Абсолют" - более точно, "реальность" - менее: вневременной, находящийся во всевышнем мышлении, задающийся апофатически, постигающийся через отрицание.

Но как? Как я могу быть тождественен Абсолюту?

Давайте по-порядку...

На земле восемь миллиардов человек. Восемь миллиардов субъектов. И каждый - биологическая система из десять в бог знает какой степени клеток. И каждая клетка - субъект тоже. А биосфера?! Это же несметное множество! И если функциональные части организма или социума также способны переживать себя, свою субъектность и целостность, мы упираемся в потенциальную бесконечность.

Так сколько же в мире субъектов? И откуда они берутся?

Еще в детстве - не помню, впрочем, в каком возрасте, но рано - меня одолевал вопрос: а если бы моя мама или мой папа были бы не те, какие у меня есть, а кто-нибудь из них был бы другим, или же родись я в иной месяц, иной год, иное время суток: я бы это был или не я? Подобным вопросом, не находя ответа, можно задаваться до бесконечности: не находя, ибо сама постановка вопроса неверна в принципе. Субъект в мире один - один на всех, он - как солнце, для всех единое. И он и есть то, что не исчезает с каждой индивидуальной смертью, проявляясь, "прорастая" в мир вновь и вновь. И это и есть Абсолют. Он же - субстанция, субъектность, нижний уровень дихотомии каждого из нас.

Здесь можно возражать, что переживаем мы себя, как ни крути, по-разному, - однако множеству присутствующих в мире индивидуальностей есть уместная метафора. Возьмите стекло, с одной стороны рифленое маленькими прозрачными полусферами, и удалив от глаза, взгляните сквозь него на мир. Картинок вы увидите столько, сколько полусфер будет содержать кусок вашего стекла. А если полусферы геометрически неправильные? Каждая полусфера на выходе выдаст свою уникальную реальность. Однако взгляните на мир без стекла - и мир вновь предстанет единым целостным миром. То есть, субъектность каждого из нас - ничто иное, как ипостась мирового Абсолюта. И остается лишь неясным, почему белковая молекула в определенный момент времени являет одну-единственную ипостась, а нас-то - вон сколько! - но если за информационным объектом, заявленным в тексте "Дихотомия структуры", тем же числом "два", понимать сущность, транслирующую себя во все свои ипостаси - все "двойки" мира, то единственность ипостаси в дихотомии структуры уже не выглядит обязательной.

И далее я сошлюсь на В.Н. Романова, читавшего курс лекций по теории мировой культуры и указывавшего, что в индийской культуре жертвоприношение «кристаллизовалось как семантическое ядро», что «на обряде жертвы культура задержалась на полтысячелетия», и если греческая культура построена вокруг полиса и полисной жизни, то индийская всецело сконцентрирована на жертвоприношении. «Текст идет, - говорил Романов, - и мы не улавливаем логику его развития, не понимаем, чем вдохновлялся человек, его создававший, - и воспроизводится от раза к разу: "Боги жертву жертвой почтили", - что для нас неестественно, ибо если у нас валидность двойственная, то у них - единственная: кто жертвоприношение совершает, одновременно и тот, кому это жертвоприношение посвящено». Гарнцев, комментируя "Бхагавадгиту" и цитируя центральную в философском отношении строку древнеиндийского эпоса, также указывал на единственную валидность жертвы: «Брахман - это не только жертвоприношение, но и жертва, принесенная им самим на своем же собственном огне. Именно так следует уподобляться Брахману». Надо думать, жертвоприношение потому и стало семантическим ядром индийской культуры, что, согласно воззрениям древнеиндийских мудрецов, это сам Абсолют, создавая миропорядок, задал сей этический эталон: это он, умирая в лице каждой отжившей твари, не зная, что умирает не насовсем, приносит в жертву самого себя.

2006, октябрь