Настоящий документ Хроник наверное из всех окажется самым громоздким. Слишком много событий уложилось в моей тогдашней заметке. Ныне боязно даже и подступаться к их комментарию. Однако начинать всё равно с чего-то нужно - пусть хотя бы и со свадьбы. "Орленок" - гостиница на Воробьевых горах, сейчас (2023) там стройка. Не знаю, что было связано с ним у Вики, для меня же очень долгое время - еще одно святое в Москве место, потому что в мою первую московскую осень там останавливалась Надежда. Мы не встречались - Надежда была совсем проездом и ей было не до меня. И странно устроен человек: позитив, связанный с тем местом, я переживаю до сих пор. Возле ЗАГСа на Ленинском в субботу утром мне "выдали" старенький "Зенит", и теперь я даже не знаю, осталась ли та пленка (в прежние времена я точно пытался ее печатать), где исповедаю "максимально творческий" подход к фотографии. На кадрах всё смазано, но общий дух ситуации понять можно, можно различить и метровые розы, подаренные Илгварсом невесте. Относительно цветов Илгварсу я завидовал искренне - сам таких длиннющих в жизни не дарил никому и никогда. А вечером был "Орленок", где Вика, избрав в кавалеры Лёлика, однокурсника и друга Илгварса, весь вечер танцевала с ним. Про Лёлика и Дархана, живших вместе, Илгварс шутил, что когда из 535-ой Дархан идет в комнату, где проживают, ну, скажем, Розочка с Наташей, и одновременно в 535-ю к Лёлику идет Наташа, а Розочка остается с пришедшим к ней Дарханом - «вот то и есть бартер»! Но не за "Лёликов", впрочем, речь. Свадьба Илгварса - еще одно событие, когда в месяц нашего с Викой общения я понимаю себя на высоте. Еще одно маленькое самопреодоление, когда Вику, ее модель мироотношения я принимаю какой, какова она есть, и похоже, по тем временам уже начинаю адаптироваться к преподносимой мне Викой реальности. Странно, Ленка Алексеева видела пламенный обращенный к ней Викин взор, я же - нет, абсолютно искренне полагая, что моя персона Вике глубоко по-барабану. Но закончился вечер - и Вика вновь оказалась подле, и сейчас я склонен полагать, что отношения были, как бы это покорректнее выразиться, очень дружеские, быть может, даже и "совсем семейные". Так общаются между собой давно знакомые и очень близкие люди, и упрятанное в обычные времена теперь прорывалось сквозь нашу с Викой усталость. Ни сетований, ни слов упрека за вечер не со мной от меня не прозвучало, и уже в Коммуне я переживал себя "выигравшим сет" - переживание не в последнюю очередь отстроенное от воспринимаемого невербального ко мне отношения Вики.

Такси за "всё что есть в кошельке" отнюдь не было «аттракционом неслыханной щедрости» - денег там было немного, достаточно лишь для того, чтобы в обычный вечер добраться до Коммуны. Сумма эта и предлагалась водителю изначально, но тот видел свадьбу и ломил цену.

А на следующий день я был на Красногвардейской, в гостях у Вики, на дне рождения Зинаиды Ивановны, - и не исключено, пригласив меня, сама мама хотела посмотреть, что это за "перец", столь безбашенно влюбленный в ее дочь. Позже, памятуя дату моего визита на Красногвардейскую, 11 октября из года в год я звонил Зинаиде Ивановне с поздравлениями, а однажды, но не осенью, а просто однажды к Зинаиде Ивановне прозвучала моя фраза: «Я очень давно хотел вам позвонить, но у меня не было повода, а сегодня вы мне приснились, и я решил, что этого достаточно!» Так, на самом деле, оно и было - и Зинаида Ивановна заулыбалась на том конце провода! Причем, добавлю, перед их с Викой Грецией Мадлен также довелось побывать "в гостях у Вики Ковынёвой". «Конкретная казачка!» - сказывала про маму Вики она. И я молчаливо соглашался, понимая, что в своих оценках человека Мадлен всегда лупит в самую точку.

Собственно, дальше в клубе останутся те несколько дней, по истечении которых сначала я буду поставлен в известность, что в беляевском филиале я «больше не начальник», а после (видимо, 15-го, потому как в документе Хроник фигурирует именно эта дата - поделить активы клуба никогда не было занятием долгим или трудоемким) компаньоны объявят мне, что больше со мной не работают. Клуб будет поделен - и кажется, из имущества у меня останется Panasonic`овская магнитола, если не ошибаюсь, купленная специально по случаю присутствия в клубе Вики. Денег на моей доле уже не будет, но думается, что-то в виде небольшого количества книг вернется из Беляево. И ныне в отношении нашего беляевского филиала я пребываю в достаточном унынии, потому что упомянутый в машинописном тексте князь - никто иной как Калашников, он же - наш с Илгварсом управляющий! Крепко же я вытеснил связанный с ним негатив, что комментируя Белый Архив, о совместной деятельности осенью 92-го даже не вспомнил! Подозреваю, и само существование филиала позабылось из-за завершившего его бытность скандала. В первой редакции текста я писал, что князя мне упрекнуть не в чем, однако нынешняя история с Джессикой немного изменила мои воззрения на сей счет. Потому что в тот год, когда Джессика еще не появилась в Москве и с нею списывался Щукин, Калашников был придуман Щукину на замену - и было это летом, когда я всё прочнее уверялся, что от Щукина прёт какая-то непонятная лажа. Но только Калашников не продержался на роли долго - всего несколько дней, потому как моя догадка скинула с уже обретенного пьедестала и его. Вести себя, по ходу дела, в итоге он так и не научился. Мы встречались - но я не стану писать о нём ничего: он бы не пришел в восторг, когда бы я избыточно афишировал его персону.

Серегу в той ситуации я действительно воспринимал Иудой, и слово "свинство" в отношении него было употреблено очень кстати. Мы стояли подле 704-ой - и в сознании крутилось фоном, что не так давно моего прежнего компаньона (кого всегда знал как свою предельно надежную точку опоры) Немец завербовал в "особисты". Я жалел Серегу - и по данному вопросу, и по поводу "Et tu quoque, Brute?!", наблюдая вместе с тем, что ситуация как-то уж очень отзеркалена от моих отношений с Мелким. Причем относительно последнего ныне сама Вселенная прикалывается надо мной, потому что набирая на клавиатуре "Belar", но не переключившись с кириллицы на латиницу, в тексте я наблюдаю неизменное "Иуд..." Нет, я понимаю, от "Беларов" в именовании материалов на сайте можно и отказаться, но сам Архив - Белый, и от этого не денешься никуда! Хотя, на самом деле, теперь я также понимаю и то, что свою модель отношения к Сереге я полностью копировал с отношений ко мне Мелкого, - но чему же тут удивляться, что люди, взрослея и имея возможность расти, не соглашаются на статус "мальчика на побегушках"?

Закавыченное "Маленький принц" в документе Хроник было "официальным" названием клуба, присвоенное клубу лично мною в самом его начале и унесенное как знамя после развала. "Маленький принц" для меня был красивым символом: Надежда чтила Экзюпери - и я чтил Экзюпери вослед. Однако клуб, вообще говоря, в имени не нуждался - в его деятельности оно не несло никакой прагматической нагрузки. Работать со мной в итоге Илгварс согласится, участвуя (как и я прежде - и лишь не в тайне от компаньонов) одновременно в двух коммерческих структурах, конец же нашей совместной деятельности настанет во времена Мадлен, когда, обложенные бандитскими группировками (в то лето одна за одной на нас их наседало целых три), мы лишимся товара, поделим долги и разойдемся, весьма недовольные друг другом. Против Илгварса в ту пору меня настраивала Мадлен - и у нее это, увы, получалось. И данный пункт - один из немногих, где ныне не стал бы следовать советам моей подруги. Жаль, не собрана "матрица" воспоминаний о Мадлен - Архив бы получился самым что ни наесть поучительным!