Мой первый Крым

Post annum MMVII
Отчет о походе: 
Крым - 2008




Мой первый Крым

Мой первый Крым (Крым, Форос: май-2008 - сборы с клубом Демченко)

Фотки для просмотра и скачивания здесь: http://fotki.yandex.ru/users/tomscensis/album/368427/,
для просмотра - в фотогалерее в левой колонке.

«Scriptio scribenda est, - сказали бы римляне. - Текст должен быть написан». И хотя нет того опыта, какой хотелось бы и какой мог бы быть протранслирован среде альпинистов, высказаться о своем первом выходе в горы всё же хочется. Осталось несколько ярких впечатлений - о них, да об иных "темных" обстоятельствах, связанных больше с социумом, нежели с горами.

Первый день сборов - мы на мысе Сарыч, возле пещеры Холодильник, маршрут "Последний накат". Маршрутов много - вся стена пробита шлямбурными крючьями. Наверняка мы выбираем тот, что в описании заявлен попроще. Простым, однако, он не кажется ни капельки: вертикальная стена - вертикальная в буквальном смысле слова. «Ну, ты всё рвался - лезь, - говорит мне Елена Валентиновна, один из руководителей клуба и старший инструктор сборов. - Подхватим мы тебя, если упадешь до первой оттяжки». Уже почти год я лажу на скалодроме в Сокольниках. Лазить, понятно, никто не учит - за исключением одного-единственного случая, когда в клуб заходит Балакирева Саша. «Руку - сюда, ногу - сюда», - указывает мне она - и я, к собственному удивлению, впервые прохожу траверс по стене с отрицательным углом наклона. Здесь же, на Сарыче: берусь за камень, нагружаю руку - и отхожу, понимая, что не залезу, что никогда прежде не делал ничего подобного. О том, что боулдеринг, каким занимался все предшествующие в клубе три четверти года, и трудность, когда скалолаз лезет с веревкой вверх, - различные дисциплины лазанья, знать я не буду еще долго. «Нет, - следует ответ Елене Валентиновне. - Это был дебют...» И здесь же можно добавить, что именно в этот выход и формируется в сознании, сколь отличны между собою зацепки скалодрома и реальные скалы: синяк, оставшийся на кончике пальца правой руки, не сходил с пальца месяц (!) - до такой степени приложенное к скале усилие было неадекватным.

День продолжается, с Наташкой и Катей, моими соседями в палатках над шоссе (все прочие, кроме Володи, кто тоже с нами, живут в Форосе), мы пытаемся лазить по соседней дорожке. Севастопольцы умеют прикалываться над народом: "Прощай, толстый" - так, если это та, если не соседняя, называется она. Однако дальше трех оттяжек дело у нас почему-то не идет. Прочие штурмуют "Последний накат", к середине дня провешивая веревку наполовину и даже выше. Мнится, всю или почти всю ее провесила Даша. Тогда всё это проходило почти незамеченным, но ныне питаю неизменное уважение к самоотверженности этой, как и я, "новичковой" в клубе девчонки. Кто никогда не лазил, скажу: две великие разницы - лазанье с верхней и с нижней страховкой, особенно когда оно - на пределе доступного тебе уровня. Когда с верхней - падать некуда, веревка тебя держит, когда с нижней - летишь до оттяжки, потом еще столько, и после еще сколько тянется веревка. В середине дня с верхней страховкой, подсказками страхующего и приложив максимум усилий, пролез маршрут и я (то-то было ликование!), однако Даша исполняла задачу на порядок сложнее, провешивая веревку с боязнью улететь вниз на пять-шесть метров. И наиболее странным из первого дня сборов осталось то, почему Борис Павлович, кого почитал и почитаю своим первым наставником в альпинизме, употребив мой адресованный в начале дня Елене Валентиновне речевой конструкт, в конце дня смс-кой из Москвы поздравил меня именно "с дебютом".

Второй день сборов - техническое занятие на "Парусе". Инструктора учат закладывать закладки и строить станции. Ни просто френдов, ни тем более камалотов нет практически ни у кого. Вечером - несложное лазанье по обратной стороне "Паруса" ("Последний накат" - куда сложнее, севастопольцами классифицирован как F5с+). И вот день третий: первое восхождение - Уарч-Кая, "Сюрприз", 1Б. "Единичка" - не "единичка": для Крыма наверно и "единичка". «Такая единичка во сне привидится - малым не покажется», - смс-кой в конце дня "рапортовал" я Борису Павловичу. Маршруты Крыма, как известно, в плане классификации "раздеты" все, однако классифицировать их даже приблизительно тогда еще я не умею. Само понятие ничего не ходившему доселе человеку должным образом не представлено в его мыслительных категориях. Изюминкой Уарч-Каи оказывается ливень, пролившийся под самой вершиной, и из эмоциональных переживаний того дня осталось, что даже новенький "Joker", легкую и дорогую Beal~евскую веревку, купленную специально для выхода, по которой теперь жумарит вся группа, мне практически не жаль. Те минуты, когда проникаешься, что "шнурок", сколько бы он ни стоил, - это всего-лишь "шнурок", и ценность держащейся за него человеческой жизни с ним не сопоставима никак. Ливень над Уарч-Каей прошелся неслабым - вымокли, замерзли все, сам промок до нитки, и первой покупкой по возвращении в Москву была синтетическая футболка: в непогоду безопаснее - быстрее сохнет.

День следующий - в клубе отдых, и с Володей мы идем лазить на Сарыч. Первое впечатление серьезного падения. Скалолазные дорожки - они, вообще говоря, в сезон не пустуют, и народ, оказывается, почему-то предпочитает занимать всё больше простые маршруты. «Полезем здесь», - указывает мне Володя на свободный, как выясняется впоследствии, F7a, маршрут. "Семерки" я не лезу даже теперь, после двух лет плотных тренировок на большом скалодроме. Разумеется, мы попадали. Сначала упал я, после - Володя, и оставшиеся в шлямбурных крючьях оттяжки, залезши по соседнему маршруту, нам снимал продвинутый куда серьезнее нас скалолаз из Питера. Лазить больше не захотелось: падать само по себе нездорово, когда же еще и с непривычки - в себя не можешь прийти до самого вечера.

И вот день следующий: гвоздь программы, "Вилка" - маршрут 3А на Мшатку. Я беспечен: о том, что это 3А (и что вообще такое 3А), у меня ни малейших представлений. Собственно, здесь и возникает ряд вопросов к руководству сборов: как получилось, что после 1Б, минуя две 2А и одну 2Б, нас повели сразу на "тройку"? И почему ключевыми (с "четверышным" лазаньем) на этой "тройке" оказалась именно первые две веревки - тот участок маршрута, какой, предполагалось, буду лидировать я? На "Сюрпризе" - ведь так оно и было: три первые веревки лез первым я, три последние - напарник Коля, и предположить, что на "Вилке" структура будет воспроизведена, сложным, наверное, не было. Именно на эту ситуацию как на одну из прочих я киваю в "Отчете о не состоявшемся выходе", означивая, что вся лажа в горах исходит от другого. Тогда, впрочем, всё это еще не очевидно - задуматься довелось лишь полтора года спустя, после похода к Манараге. Из весны же 2008-го осталось памятным: Даша, первая во второй связке, забралась в какую-то откровенную задницу, не может слезть, оглядывается и произносит: «Знали бы вы, как мне сейчас хреново!» И как же мне внятно ее состояние! В одном месте - и кажется, чуть прежде, - на пассиве банально поехали руки. Вцепился в скалу изо всех сил - удержался, видимо, помог ногами, выкарабкался, посмотрел вниз: метров пять высоты, широченная полка, ни одной точки страховки... «Упасть с пяти метров - наверняка себе что-нибудь сломать», - оценивал мой рассказ уже в Москве один скалолаз, продавец из "Альпухи". Однако я всё еще на скалах, всё еще не отдаю себе отчета в том, что же на самом деле происходит, и паниковать начинаю лишь тогда, когда веревка, пропущенная через оттяжки зигзагом, перестает тянуться: теперь вдобавок еще и она начинает скидывать меня со скалы...

На третьей веревке, в ее середине, сменив деморализованного меня, лидерство принимает Коля. Всё, дальше до самого конца я буду конкретно спасаться от скал. «Бедный Коля!» - приблизительно такое каждый раз формируется в сознании, когда вижу перед собой что-либо сложное, размышляя, как же Коле пришлось лезть это первым. Сейчас - я не знаю, сейчас, наверное, пролез бы маршрут без особых напрягов, тогда - до какой же степени мне не до шуток! «Ну что, Дима, как оно?» - подтрунивает надо мной Софья Ильинична, кто все предыдущие дни сборов буквально негодует на мои дурацкие и наивные вопросы, касаемые альпинизма. Однако вот она, яйла - уф!!! - жумарю последние два метра. Наша связка - третья, ждать прочих мы будем еще долго, часа два или три, - и когда Женя Король, сопровождающий последнюю связку и один из инструкторов сборов, после восхождения задаст вопрос о впечатлениях, мой лаконичный и до предела выверенный ответ будет уже сформулирован: «Всё то время, пока я лез, я искренне недоумевал, что понесло меня на эти скалы. Но когда я вылез и отлежался, я почувствовал себя действительно счастливым».

Собственно, это и всё: на следующий день все идут на "Шамбалу", 4А, но я уже не иду никуда - вечером у меня поезд, и надо успеть добраться до Симферополя. Я бы, возможно, и успевал, но впечатлений хватило, и никуда, никуда больше лезть я уже не желаю. Переживаю, что малодушничаю, но всё равно воздерживаюсь - и между прочим, поступаю абсолютно правильно, потому что, как показывает опыт скалолазания последующих лет, чтобы лазить нужно успевать восстанавливаться. «Горы - вот они, стоят», - говорит мне напоследок Елена Валентиновна, к кому еще долго после сборов (и даже несмотря на несогласие в вопросах финансовой политики клуба) я буду переживать эмоциональную признательность, потому что на скалах "Вилки" она почти всегда была где-то поблизости.

Из итогов выхода самым значимым оказался тот, что в эмоциональном плане я стал много благополучнее. С 2004 году психика изматывалась конкретно: четыре года я строчил и строчил письма, строчил по нескольку штук в день - и не мог останавливаться. Дней десять по возвращении из Крыма к письмам я не прикасался вообще (всё, что я мог в них написать, представлялось никчемным и до предела ничтожным вздором), зато встречая в городе незнакомую девушку с веревкой, говорил девушке: «Здравствуйте!»

2013, ноябрь-декабрь