Грядый во имя

Для человека, не верящего в чудо, критический анализ текстов Нового Завета - дело заведомо бесперспективное и даже гиблое. Судите сами: начало первого тысячелетия - времена давние, кроме Евангельских текстов свидетельств (исключая, разве что, Туринскую плащаницу) не сохранилось, проверить что-либо невозможно. Да хоть и два года назад случись подобное: поверите ли вы, читатель, что в мире - положим, в какой-нибудь Галилее - появился чудотворец, умеющий ходить по воде, успокаивать море, «преламывать хлеба» - так, чтобы, к примеру, двумя "Нарезными" батонами и копченой скумбрией накормить ораву в пять тысяч лиц; он же превращает воду в вино, одним прикосновением излечивает безнадежно больных, отверзает очи слепорожденным, воскрешает мертвых и сам воскресает после распятия? - Сказки для детей дошкольного и раннего школьного возраста. Однако не смотря ни на что люди веруют, и христианская религия остается одной из мощнейших религий в мире. «Credo quia absurdum est» - несколько переиначила предельно искреннюю фразу Тертуллиана христианская религиозная традиция. И в ситуации этой исследователю не остается иного, как каким-то образом пытаться объяснить предпосылки и условия зарождения религиозных верований, однако анализ этот будет уже иным и ни в коей мере не прольет света ни на личность Христа, ни на события двухтысячелетней давности.

Давайте изберем иной путь. Давайте условимся, что самое последнее, на что может сподвигнуться в данной ситуации исследователь - это не поверить в реальность описываемых в тексте событий, заведомо полагая, что автор намеревался солгать. Давайте скажем, что всё описанное в Евангелиях - истина, и уже после будем отсеивать наслоения конъюнктуры и личностный фон евангелистов. «Не получится, - возразит критично настроенный читатель. - Если мы не будем принимать во внимание творимые Христом чудеса, исчезнет сам предмет исследования. Христос ведь и объявляет себя Богом лишь на основании своей способности сотворить чудо». Согласимся, это действительно так. Иоанн Креститель, к примеру, через учеников задает Христу вопрос: «Ты ли Тот, Которому должно придти, или другого ожидать нам?» - и Иисус отвечает: «Пойдите, скажите Иоанну, что вы видели и слышали: слепые прозревают, хромые ходят, прокаженные очищаются, глухие слышат, мертвые воскресают, нищие благовествуют...» (Лук., 7: 19 - 23)

Однако что тогда? - Тогда не остается иного, как смириться с фактом всех сотворенных Христом чудес. Ничего невозможного нет, как сказал Августин, «чудеса противоречат не природе, а известной нам природе». Давайте предположим, что в лице Христа в мир явился человек, с избытком наделенный паранормальными способностями. Понятно, хождение по воде - "обычный" феномен левитации, что же до целительства, ясновидения и телепатии, то для человека, обладающего максимально широким спектром паранормальных навыков, подобные вещи вообще не должны составлять трудностей. Остается загадкой, как Иисусу удавалось "преламывать хлеба" и успокаивать море, однако как раз это следует отнести к неописанным в литературе феноменам.

Так что же на самом деле случилось в Иудее и Галилее два тысячелетия назад? Интригующий вопрос. Читаешь текст - и зацепиться, как будто, не за что. Возникло Чудо - и где был до тридцати, что делал - неизвестно, но теперь вот бродит, учит смирению и покаянию, собирает учеников, проповедуя по синагогам, излечивает больных - и страждущие да праздные зеваки толпой идут следом. Кто Он - на самом деле неизвестно, но про себя утверждает, что Бог. Верить ему? А если Он - хоть и непростой, но всё же - лишь человек? Как понять, как разобраться: кто Он?

1. ЧЕЛОВЕК

А "зацепка", тем не менее, существует. Среди всей вереницы евангельских дел Христа есть два деяния, совершенно не сочетающиеся со светлым образом Спасителя: изгнание из храма торговцев и случай с иссушенной смоковницей, - причем оба слишком близко соотнесены друг с другом во времени. Вот как засвидетельствовано о том у Матфея:

И вошел Иисус в храм Божий и выгнал всех продающих и покупающих в храме, и опрокинул столы меновщиков и скамьи продающих голубей, и говорил им: написано: дом Мой домом молитвы наречется; а вы сделали его вертепом разбойников. (Мат., 21: 12 - 13)

И, оставив их, вышел вон из города в Вифанию и провел там ночь. Поутру же, возвращаясь в город, взалкал; и увидев при дороге одну смоковницу, подошел к ней и, ничего не найдя на ней, кроме одних листьев, говорит ей: да не будет же впредь от тебя плода вовек. И смоковница тотчас засохла. (Мат., 21: 17 - 19)

У Марка - то же самое, и лишь в обратной последовательности:

И вошел Иисус в Иерусалим и в храм; и, осмотрев все, как время уже было позднее, вышел в Вифанию с двенадцатью. На другой день, когда они вышли из Вифании, Он взалкал; и, увидев издалека смоковницу, покрытую листьями, пошел, не найдет ли чего на ней; но, придя к ней, ничего не нашел, кроме листьев, ибо еще не время было собирания смокв. И сказал ей Иисус: отныне да не вкушает никто от тебя плода вовек! И слышали то ученики Его. (Мар., 11: 11 - 14)

Пришли в Иерусалим. Иисус, войдя в храм, начал выгонять продающих и покупающих в храме; и столы меновщиков и скамьи продающих голубей опрокинул; и не позволял, чтобы кто пронес через храм какую-либо вещь. И учил их, говоря: не написано ли: дом Мой домом молитвы наречется для всех народов? а вы сделали его вертепом разбойников. Услышали это книжники и первосвященники, и искали, как бы погубить Его, ибо боялись Его, потому что весь народ удивлялся учению Его. Когда же стало поздно, Он вышел вон из города. Поутру, проходя мимо, увидели, что смоковница засохла до корня. И, вспомнив, Петр говорит Ему: Равви! посмотри, смоковница, которую Ты проклял, засохла. (Мар., 11: 15 - 21)

Согласитесь, беспредел какой-то. Ладно, негодование на торговцев понятно: в конце концов, каждый из нас вправе иметь свои воззрения на всё на свете, в том числе и на дела в Божьем храме; но смоковница-то в чём виновата? Иссушил несчастное дерево; зачем, спрашивается? Начинаем размышлять - и видим типичное состояние фрустрации, порою столь свойственное каждому из нас. Вот что пишут об этом состоянии психологи:

В конце 30-х годов была сформулирована ставшая впоследствии широко известной в психологической науке гипотеза фрустрации-агрессии. Ее авторами являются Н. Миллер, Д. Доллард, М. Дуб, Д. Маурер и Р. Сиэрс. [...] Авторы следующим образом сформулировали гипотезу: наличие агрессивного поведения всегда предполагает существование фрустрации, и, наоборот, существование фрустрации всегда ведет к некоторой форме агрессии. Фрустрация - это любое условие, блокирующее достижение желаемой цели. Агрессия определяется «как поведение, цель которого разрушить либо сместить фрустрационный блок». [1, с. 53]

Чтобы еще яснее: покажите ребенку конфету, спросите: «Хочешь?», - и когда он уже протянет за ней свою ручку, сделайте суровую мину и произнесите: «А я тебе ее не дам!» - Да он же вам истерику закатит! - и то и будет агрессия, обусловленная фрустрацией как «реакцией психики на возникновение непреодолимой преграды, которая либо действительно непреодолима, либо кажется таковой» [из курса лекций Журавлева А.Л.].

Размышляем дальше: хорошо, а если фрустрация, то в ответ на что? Какое событие явилось Христу барьером на пути к достижению цели? И какой цели? И что, вообще, было перед этим?

А ведь перед этим был торжественный въезд в Иерусалим!..

И когда приблизились к Иерусалиму и пришли в Виффагию к горе Елеонской, тогда Иисус послал двух учеников, сказав им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; и тотчас найдете ослицу привязанную и молодого осла с нею; отвязав, приведите ко Мне; и если кто скажет вам что-нибудь, отвечайте, что они надобны Господу; и тотчас пошлет их. Все же сие было, да сбудется реченное через пророка, который говорит: «Скажите дщери Сионовой: се, Царь твой грядет к тебе кроткий, сидя на ослице и молодом осле, сыне подъяремной». Ученики пошли и поступили так, как повелел им Иисус: привели ослицу и молодого осла и положили на них одежды свои, и Он сел поверх их. Множество же народа постилали свои одежды по дороге, а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге; народ же, предшествовавший и сопровождавший, восклицал: осанна Сыну Давидову! Благословен Грядущий во имя Господне! осанна в вышних! И когда вошел Он в Иерусалим, весь город пришел в движение и говорил: кто Сей? Народ же говорил: Сей есть Иисус, Пророк из Назарета Галилейского. (Мат., 21: 1 - 11)

Здесь, кажется, всё нормально, однако посмотрим, что сказано о том у других евангелистов.

И когда приблизился к Виффагии и Вифании, к горе, называемой Елеонскою, послал двух учеников Своих, сказав: пойдите в противолежащее селение; войдя в него, найдете молодого осла привязанного, на которого никто из людей никогда не садился; отвязав его, приведите; и если кто спросит вас: зачем отвязываете? скажите ему так: он надобен Господу. Посланные пошли и нашли, как Он сказал им. Когда же они отвязывали молодого осла, хозяева его сказали им: зачем отвязываете осленка? Они отвечали: он надобен Господу. И привели его к Иисусу, и, накинув одежды свои на осленка, посадили на него Иисуса. И, когда Он ехал, постилали одежды свои по дороге. А когда Он приблизился к спуску с горы Елеонской, все множество учеников начало в радости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоря: благословен Царь, грядущий во имя Господне! мир на небесах и слава в вышних! И некоторые фарисеи из среды народа сказали Ему: Учитель! запрети ученикам Твоим. Но Он сказал им в ответ: сказываю вам, что если они умолкнут, то камни возопиют. (Лук., 19: 29 - 40)

А ведь не всё было гладко! Видите, Лука указывает, было и такое: «Учитель! запрети ученикам твоим». Местное население, "оскорбленное в лучших чувствах", возмутилось, и, судя по всему, возмутилось не на шутку! Никуда не денешься, урбанизация: Москва не верит слезам, а Иерусалим - пророкам. Видимо, летели булыжники, и звучащее из уст Христа упоминание о камнях, коими побивают посланных к Иерусалиму, есть у Матфея:

Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! (Мат., 23: 37)

Да, побили, и кажется, побили неслабо. Нет, только представьте, въезжает в город на ишаке: «Я - Бог!» - и дюжина бездельников поет ему осанну! «Кто, ты? Ты - Бог? Ты - чмо!» - и булыжник как тот аргумент, когда слов уже не достает. Недаром же Иисус заплакал.

И когда приблизился к городу, то, смотря на него, заплакал о нем и сказал: о, если бы и ты хотя в сей твой день узнал, что служит к миру твоему! Но это сокрыто ныне от глаз твоих, ибо придут на тебя дни, когда враги твои обложат тебя окопами и окружат тебя, и стеснят тебя отовсюду, и разорят тебя, и побьют детей твоих в тебе, и не оставят в тебе камня на камне за то, что ты не узнал времени посещения твоего. (Лук., 19: 41 - 46)

"Процессия" добирается до храма, однако, раздосадованный, проповедовать Христос уже не может, и лишь во гневе выгонят торговцев; после же, дабы не давать продолжения еще не утихнувшему скандалу, выходит с учениками из города.

Так что же на самом деле произошло при въезде в Иерусалим, чем огорчен Иисус? Несколько синяков и ссадин от булыжников - еще не самое страшное, что может произойти (и Спаситель действительно готовится испить более суровую чашу); так почему же всегда спокойный, проповедующий смирение человек вдруг берет в руки плеть, а после и иссушает дерево?

Давайте с самого начала, «аb ovo». Оставим в покое историю рождения Иисуса, данную Матфеем: и Вифлеемская звезда, и волхвы, пришедшие поклониться Царю Иудейскому, и избиение Иродом младенцев - всё это миф, нужный апостолу лишь затем, чтобы «сбылись Писания»: в первых двух главах Матфея - целых пять ссылок на пророков. Конечно же, всё было иначе. В Назарете, в обычной многодетной семье рождается мальчик, имя ему - Иисус. О том, что семья многодетная, упоминается неоднократно:

...откуда у Него такая премудрость и силы? не плотников ли Он сын? не Его ли Мать называется Мария, и братья Его Иаков и Иосий, и Симон, и Иуда? и сестры Его не все ли между нами? откуда же у Него все это? (Мат., 13: 54 - 56)

И пришли к Нему Матерь и братья Его, и не могли подойти к Нему по причине народа. И дали знать Ему: Матерь и братья Твои стоят вне, желая видеть Тебя. Он сказал им в ответ: матерь Моя и братья Мои суть слушающие слово Божие и исполняющие его. (Лук., 8: 19 - 21);

Понятно, христианский священник возьмется утверждать, что «слушающих слово Божье» (т.е. всех праведных людей) Иисус называет «братьями своими», - однако вглядеться в текст: типичная "семейная разборка", когда нашедший возвышенные идеалы человек не желает возвращаться к отринутому им чертогу. Возможно, Иисус в семье даже и не был первенцем, однако прямых свидетельств тому нет, да оно и неважно. Итак, первое биографическое свидетельство - у Луки, Иисусу 12 лет:

И когда Он был двенадцати лет, пришли они также по обычаю в Иерусалим на праздник. Когда же, по окончании дней праздника, возвращались, остался Отрок Иисус в Иерусалиме; и не заметили того Иосиф и Матерь Его, но думали, что Он идет с другими. Пройдя же дневной путь, стали искать Его между родственниками и знакомыми; и не нашедши Его, возвратились в Иерусалим, ища Его. Через три дня нашли Его в храме, сидящего посреди учителей, слушающего их и спрашивающего их; все слушавшие Его дивились разуму и ответам Его. И, увидев Его, удивились; и Матерь Его сказала Ему: Чадо! что Ты сделал с нами? Вот, отец Твой и Я с великою скорбью искали Тебя. Он сказал им: зачем было вам искать Меня? или вы не знали, что Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему? Но они не поняли сказанных Им слов. И Он пошел с ними и пришел в Назарет; и был в повиновении у них. И Матерь Его сохраняла все слова сии в сердце Своем. (Лук., 2: 42)

Показательно, в свои двенадцать Иисус уже знает, что ему «...должно быть в том [Доме], что принадлежит Отцу...», - причем Бога Иисус уже тогда называет Отцом. Быть может, именно в том возрасте мальчишке и открылся его паранормальный дар, оттого он и испытывает столь живой интерес к Писаниям? А ведь и впрямь, двенадцатилетний мальчик начинает серьезно подозревать свою сопричастность Божественному, он задает вопросы учителям - и убеждается: да! именно он - тот, о ком вещали пророки! И он начинает переживать в себе Христа...

Мучительный, видимо, процесс. Равно как и увлекательный. Иисус следует в пустыню и голодает там, хотя и знает, что в силах повелеть камню сделаться хлебом (и, возможно, напоследок, дабы убедиться в силе своей, и повелевает - и камни действительно становятся хлебами; впоследствии же "воспроизводит" чудо на глазах учеников и пред пятью тысячами народа); далее, "искушаемый", лезет на высокую ли скалу, на крышу ли местной "высотки", и, зная свою способность не касаясь тверди переноситься в иное место пространства, стоит и размышляет: понесут ли его «на руках» своих «Ангелы Господни»? - Боязно разумеется! Сами попробуйте! - Но Иисус - умница, он находит грамотное решение. «Не искушай Господа Бога твоего!» - адресует он ответ переживанию себя-Божественного. «А хочешь, - толкает его под руку его всё тот же бес, - Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее; итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое?» (Лук., 4: 6 - 7) - Наверно, и впрямь не сложно, владея столь мощным паранормальным даром, иметь великую мирскую власть. Но Иисус и здесь не бьет в грязь лицом, он знает, его предназначение выше: «...Отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи (Лук., 4: 8)».

Откуда об искушениях стало известно апостолам? - Да Иисус им сам о них рассказал.

Следующий известный нам момент биографии Иисуса - превращение воды в вино (тоже умение, право, неслабое!)

На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там. Был также зван Иисус и ученики Его на брак. И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них. Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой. Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте. Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры. Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха. И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли. Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, - а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, - тогда распорядитель зовет жениха и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе. (Иоан., 2: 1 - 10)

И хотя Иоанн и говорит, что случилось это уже в те времена, когда ученики следовали за Иисусом, однако, видимо, всё-таки до того: ученикам чудеса Иисус демонстрирует не стесняясь. Иоанн вообще всё путает (въезд в Иерусалим, к примеру, у него в самом начале, во второй главе), - но Иоанну (видимо, как и любому глубокому интроверту) вообще не интересна внешняя связь событий, однако с какою же тщательностью прописаны у него диалоги с книжниками и сами идеи Христа!

Но вот час Иисуса настает: он набирает учеников и заявляет о себе. И далее в текстах - достаточно однообразная череда событий: Иисус занимается чудотворным целительством и проповедью. Обращает на себя внимание лишь неотступное и безоглядное требование веры (и при первом прочтении Нового Завета оно просто шокирует!); в иных же местах, наоборот, указывается, что Христос вообще не может творить чудес, когда ему не верят («и не совершил там многих чудес по неверию их» (Мат., 13: 58)). Здесь можно лишь предположить, что вера и есть тот феномен, идущий рука об руку с паранормальным даром, - однако может быть и иное: избыточное желание перед насмешниками и оппонентами сотворить чудо уводит психику Иисуса в купидарный режим, и чудес не происходит. И конечно же, из уст его на протяжении всего пути и «дух Господень на мне» (Лук., 4: 18), и «не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить» (Мат., 5: 17), и «...дивились Его учению, ибо Он учил их, как власть имеющий, а не как книжники» (Мар., 1: 22), и «исследуйте Писания, [...]; а они свидетельствуют о Мне» (Иоан., 5: 39), и прочее, - и подобными вещами Евангелия просто изобилуют. Видно по всему: Иисус искренне верит в свое Предназначение и усердно ему служит. И разумеется, всюду сталкивается с неприятием своей персоны, ибо для иудейского религиозного сознания вочеловеченный Бог - это, всё-таки, нонсенс.

В принципе, в рамках исследования могут оставаться вопросы относительно "преображения Христа" (Мат., 17: 1 - 10) - ибо совершенно неясно, кто на самом деле были те "Моисей и Илия", видимые апостолами, - но если отринуть гипотезу, что описанное - лишь поздние выдумки евангелистов, то, наверное, можно было бы предположить успешный сеанс массового гипноза. Иисус и берет-то с собой на гору не всех, но лишь нескольких - тех, в ком знает наибольшую способность быть загипнотизированными. Зачем это Иисусу? - Неясно. Возможно, Иисус попросту терял авторитет в своем ближайшем окружении, - однако как бы то ни было, ответ на вопрос так или иначе будет сведен к главенствующей установке всей деятельности Спасителя: «Да сбудутся Писания!»

Так что же произошло при въезде в Иерусалим, какие смыслы овладевшие Иисусом стояли за его гневом? - Обратимся к сюжету, описанному на этот раз Марком:

Когда приблизились к Иерусалиму, к Виффагии и Вифании, к горе Елеонской, Иисус посылает двух из учеников Своих и говорит им: пойдите в селение, которое прямо перед вами; входя в него, тотчас найдете привязанного молодого осла, на которого никто из людей не садился; отвязав его, приведите; и если кто скажет вам: «что вы это делаете?» - отвечайте, что он надобен Господу; и тотчас пошлет его сюда. Они пошли, и нашли молодого осла, привязанного у ворот на улице, и отвязали его. И некоторые из стоявших там говорили им: что делаете? зачем отвязываете осленка? Они отвечали им, как повелел Иисус; и те отпустили их. И привели осленка к Иисусу, и возложили на него одежды свои; Иисус сел на него. Многие же постилали одежды свои по дороге; а другие резали ветви с дерев и постилали по дороге. И предшествовавшие и сопровождавшие восклицали: осанна! благословен Грядущий во имя Господне! благословенно грядущее во имя Господа царство отца нашего Давида! осанна в вышних! (Мар., 11: 1 - 10)

Обращает на себя внимание: «...Некоторые из стоящих там говорили им: что делаете?» - А ведь ослик-то получился - "боевой"! Ну вот представьте, животное ваше, привязанное, стоит мирно, никого не трогает - и вдруг появляются несколько хулиганов и уводят ваше сокровище, утверждая при том, что серенький надобен самому Богу! - Сильный аргумент! - Вообще-то, это грабеж, а фраза «...и те отпустили их», видимо, лишь поздняя апология своих же собственных нелицеприятных деяний. Согласитесь, ну не могли апостолы написать о той бессильной ругани и проклятиях, что неслись им вослед!

Вот, собственно, и всё; и далее - въезд в Иерусалим, причем совершенно не тот, что мнился прежде Иисусу. При этом Иисус понимает, что играет роль жалкого шута в дурацком спектакле, что Писания - это вовсе не про него; все его жизненные смыслы терпят безысходный крах, во гневе он выгоняет торговцев, проводит мучительную ночь, а поутру, «взалкав», иссушает смоковницу, - однако успокаивается, и после - вплоть до самого праздника Пасхи - каждый день учит в храме. Далее следует Тайная Вечеря, на которой Спаситель, указывая ученикам на вино и хлеб, говорит, что в грядущем они будут обращаться в его плоть и кровь (и что еще мог сказать человек, знающий о своей неминуемой гибели и не желающий умирать!), и далее - распятие, принятое Иисусом с воистину великим мужеством.

2. БОГ

«В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог». Каждый из евангелистов начинает свое повествование "с самого начала". Матфей дает «Родословие Иисуса Христа» и историю рождения Спасителя; Марк ссылается на пророка, предсказавшего появление Иоанна Крестителя, «Ангела... пред лицем Твоим»; начало у Луки - рождение Иоанна Крестителя и Иисуса; а вот у Иоанна: «В начале было Слово...» С первыми тремя вариантами всё будто бы ясно: начало - оно и есть начало, но о каком Слове пытается поведать нам Иоанн?

Во времена утверждения своего догмата христианская церковь весьма продуманно и последовательно исключила из сферы богословия любую философию, идущую вразрез со священными текстами; при этом Слово однозначно было понято церковью как Слово Бога-Отца. Однако сам Иоанн, по всей видимости, под "Словом" разумел иное, нежели его последователи, осмысливавшие евангельский текст и формировавшие каноны христианского вероисповедания.

Свое Евангелие Иоанн писал на греческом, и там, где в русском переводе значится "Слово" (а в латыни "Verbum"), у Иоанна фигурировал "Λογος". Но "логос" в древнегреческом - термин весьма и весьма нагруженный, "λογος" у греков это:

• слово (речь, разговор), условие (договор), отговорка, рассказ, молва, история, положение (определение);
• счет, отчет, соотношение (пропорция, соразмерность), весь (иметь самое большое значение или ничего не значить);
• разум, разумное основание, причина, рассуждение, мнение, смысл.

Так что же понимал под Логосом Иоанн?

Представим же ту ситуацию: Средиземноморье, первый век новой эры, Иисус уже посетил мир - Иисус распят, пророчества сбылись. Иоанн пишет свое Евангелие, пишет - и размышляет о Боге, в которого вослед за Иисусом верует сам: размышляет о том, как в одном миропонимании возможно совместить два противоречивых начала - предопределенность будущего, данную в Писаниях через пророков, и личность Бога, Отца Иисуса. В Писаниях Иоанн не может отыскать ответов на гнетущие его вопросы - в священных текстах онтология не прописана, - и евангелисту не остается иного, как обратиться к философии. Два наиболее распространенных философских учения того времени - учения стоиков и эпикурейцев, и получить к ним доступ Иоанну было проще всего. Надо думать, именно стоики и помогли апостолу справиться с противоречиями в вопросах божественного провидения: ведь именно они учили о Логосе и единстве мира, о том, что всё в мире упорядочено и всё связано со всем.

Достойно отметить, что стоический Логос восходит к Логосу Гераклита, а у Гераклита он напрямую связан с определенностью будущего: всё «предопределено судьбой всецело» [2, с. 201]; при этом Логос всегда запределен, он недоступен человеческому пониманию: «Эту-вот Речь (Λογος) сущую вечно люди не понимают и прежде, чем выслушать, и выслушав однажды...» [2, с. 189]. Странное, несвойственное греческому языку словосочетание «этот-вот» Гераклит употребляет лишь вкупе со словом Λογος - видимо, желая указать на нетипичность означаемого объекта, полагая, что то, о чём говорит он, нельзя выразить иным порядком слов [из материалов спецкурса Мельникова С.А.].

Заметим, что самого гераклитовского текста Иоанн читать не мог: следы рукописи греческого мудреца теряются во времена Аристотеля, и священную мудрость апостол-евангелист, надо думать, всё-таки почерпнул у стоиков. У стоиков - несколько иначе, но Логос всё равно тот: он - «огненный разум мира», «устроитель природы вещей и творец мироздания», всё приводящий в порядок и распространяющийся «по веществу как мед по сотам».

...Есть два начала мироздания - действующее и испытывающее воздействие. То, которое испытывает воздействие, - это бескачественная сущность или вещество. А действующее - это присутствующий в ней логос, или бог; он вечен и творит всё, что в ней существует. [3, с. 43]

Как и по Гераклиту, в назначенное судьбой время мир воспламеняется, а затем упорядочивается вновь, и, согласно стоикам, "первоогонь" содержит в себе

...причины всех вещей, которые возникали, существуют и возникнут в будущем. А сплетение и последовательность [этих причин] именуется судьбой - [...] законом неотвратимым и неизбежным. Именно благодаря судьбе всё в мире управляется наилучшим образом, как в самом благоустроенном государстве. [3, с. 50]

«И тогда, - размышляет Иоанн, - если пронизывающий мироздание Логос содержит в себе причины вещей, он и транслирует пророкам события будущего, и он и есть отец Иисуса - непостижимый, диктующий ход происходящему и дарующий жизнь живому». Иоанн понимает это - и записывает первые строки своего Евангелия:

В начале был Логос, и Логос был у Бога, и Логос был Бог. Он был в начале у Бога. Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть. В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков. И свет во тьме светит, и тьма не объяла его. (Иоан., 1: 1 - 5)

Приходилось сталкиваться с точкой зрения, что Иоанн был простым рыбаком, греческого языка не знал и Евангелие свое писал на арамейском - том языке, на котором разговаривал, дошедший же до нас греческий текст - лишь более поздний перевод. И тогда вновь возникает вопрос: а что было "Словом" в оригинале? - Но здесь совершенно неважно, на каком языке писал Иоанн: если осмысляя мироздание апостол обращался к греческой философии, то Логос у него был так и записан: Λογος, - ибо понимая смысловую нагруженность термина, едва ли Иоанн пытался переводить его на свой родной язык.

Могло ли отождествление Бога и Логоса принадлежать самому Иисусу? - Едва ли. Когда бы так - мысль эту можно было бы проследить у всех евангелистов, а не у одного Иоанна, да отчасти у Луки. Иисус, всё-таки, служил иудейскому Богу, и до античной философии ему дела не было.

И далее ответим на вопрос: так Бог ли Иисус?

Порою Иисуса отождествляют с самим Словом, однако этого делать нельзя, это - ошибка; парадоксальным при этом оказывается то, что рожденный в мире человек всё же стал Богом, и лишь не Богом-Отцом, но Богом-Сыном.

«Да полно! - возмутится удивленный читатель. - Что за ересь?!»

Иисус воскрес - и думается, воскресение его есть некая форма материализации призрака (что также является паранормальным феноменом). Иисус воскрес - и стал Богом, - ибо в него уверовали как в Бога, Иисус и ныне Бог - ибо жива христианская церковь (и она - один из мощнейших социальных институтов в рамках и европейской, и мировой культуры), и Иисус будет Богом, покуда на земле существует верующий в него социум. Вообще, сам уже довольно давно живу с подспудным убеждением, что богов своих люди творят себе сами - и боги у них получаются настоящие, самые что ни наесть "дееспособные", - при этом боги они лишь для тех, кто в них верует. Собственно, людская вера и сохраняет святые мощи, из-за нее льет "слёзы" мироточащая икона. Доказательств тому нет (и знание это, скорее, парадигмально), но несомненно одно: Логосу понадобился Бог на земле, дабы из недр иудейской религии выросло христианство - и в мир пришел человек, отмеченный особой метой - паранормальным даром. Человек этот принял распятие - и выстлал пути, устремившие человечество в грядущее, - и про него (именно про него, а вовсе не про Иоанна Крестителя!) Некий Субъект однажды открыл библейскому пророку: «се, Я посылаю Ангела Моего пред лицем твоим, который приготовит путь твой пред тобою».

2004, весна