[синей пастой:]
Архив. 17.7.90.
"Томка! Нас ждут!"
Вас действительно ждали. У Дюши жутко чесался нос, пришлось... Селяви, простите нас, о общество трезвости. Томка долго разливала и в конце концов пить отказалась. Пришлось делить ее 100 еще на 3.
Трамвай 24 и электричка, гитара в тамбуре.
А всё кончается, кончается, кончается...
На Казанском 23-06. И отходящий "Томич". Какой-то идиот сдернул стоп-кран. Воистину, от гения до идиота - один шаг. Это добрый знак - прыгать в отходящий поезд. По крайней мере[,] в твоем стиле. Пока, ребята. Я еще вернусь[.]
О том, что Дюша - это Андрей Дуплин, из нас, МИСиСовцев, не знал никто. Что Андрей - в принципе, знали, что Дуплин - точно нет! Никто и не задавался этим вопросом, и что никто не знает его фамилии обнаружилось лишь тогда, когда в середине августа в связи со свадьбой Кольки Дюше брали билет до Луганска (в стране были времена, когда для покупки билета на самолет или поезд никаких документов вообще не требовалось). В августе на свадьбе Кольки, как свидетельствует "постархивный" Архив, я нажрался в ноль, причем не водки - какого-то валящего с ног первача, - и запомнилось, как обратно в Москву не было билетов, и Мелкий, договариваясь с проводницами, молоденькими девчонками, сажал нашу оторвавшуюся от прочих стайку из трех или четырех человек в поезд до Москвы, сам ехал с нами, - но только мы спали, а он всю ночь трепался с миловидными хозяйками вагона. Удивительно, но о том, что нашу "доставку" в столицу можно обеспечить театральными билетами, в те времена я не мог себе и помыслить, - причем Мелкий не афишировал, нет: движущие механизмы нашей чудесной вписки в вагон я постигаю лишь двадцать лет спустя. Отношения Мелкого с Дюшей были особые, и что в быту Дюша не был столь мягок и покладист, каким он являл себя с "лицевой стороны", при желании можно было заметить, наблюдая за штрихами его общения с Мелким. Кто точно не давал Мелкому командовать собой - так это был Дюша. Зато девчонки почти все и абсолютно всегда были от Дюши в восторге!
Коммуна в июле была пуста. Я не помню, зачем столь долго не ехал домой я, и не знаю, что делала в общежитии Томка. Кроме Томки из знакомых не было никого. Лефортовское общежитие, сказать, тоже не изобиловало народом: Дюша, Наташа, Колька - все прочие давно разъехались на каникулы. Бутылки с водкой звякнули в моем чемодане, когда в 622-ой я ставил его на пол. "О-о!" - сказали мне, - и дальше был прекрасный вечер, причем прекрасный настолько, что опоздать на поезд шансов у меня было больше чем предостаточно. Засиделись мы именно по пьяне: в голове моей мутилось, и время я не контролировал. И дальше: платформа возле метро "Авиамоторная", гитара в тамбуре электрички, всё еще пьяный с чемоданом я бегу по Казанскому вокзалу, прочие едва поспевают за мной, поезд уже четыре минуты как должен уйти, однако прибегая на нужный мне путь, я вижу, что состав тронулся лишь только что и медленно набирает скорость. Нагнав последний вагон, я пытаюсь перекинуть чемодан через преграждающего мне путь проводника, звучит фраза "нет билета!" - и как я оказываюсь в вагоне, теперь я уже не помню, однако совершенно точно, что проводник проверяет мой билет, когда сам я стою в тамбуре подле. После я волоку чемодан через весь поезд, объясняя интересующимся, что-де запрыгнул, когда поезд уже пошел, однако мне возражают: "Э, парень, нет - пожалуй, ты не запрыгнул, пожалуй, тебя забросили!" Хотя едва ли я был пьян настолько - вероятнее, меня больше качал мой чемодан!