[карандашом:]
Архив. 20.6.90.
Уж не кровь ли то от разбитого стекла? Когда? Числа седьмого мая, нет! Вру! Числа шестнадцатого апреля, после "Жестоких игр", на следующий день. Когда Ксюха диктовала свои мысли? Не помню. Кажется, в начале мая. Надо посмотреть дату создания файла "NO LOVE".
На листе Архива - действительно небольшие бурые пятна, возможно, кровь. Забрызгать окровавленной рукой документ Архива я не мог: стекло было разбито 16-го апреля, а "с двух боков греют мальчики" - эта Ксюхина фраза относилась к событиям ее первомайской вылазки на природу. Но могло быть следующее. Документы Архива я подкалывал к листам А5-го формата с дырками к скоросшивателю, носил их с собою в сумке, в них же писал и лекции, - и чистый лист, впоследствии попавший в Архив, мог оказаться чуточку испачкан кровью.
"Идут спиной ко мне и дирижируют руками" - здесь Ксюха, конечно, выразилась некорректно. Фразу ее, впрочем, я понимал всегда, но лишь ныне довелось увидеть огрех во внутренней конструкции сказанного. "Спиной вперед и лицом ко мне..." - так было бы правильнее, - и то был мой типичный способ эмоционально делиться с Ксюхой обращенными к ней переживаниями. Собственно, общаться с Ксюхой иначе как-то и не получалось. Пятый свой пункт Ксюха поначалу огласила так: "Я не люблю, когда передо мной ломают комедию", - но, видимо, памятуя свой интерес к театрам и желая оставаться последовательной, поправилась, - однако я так и не понял, к чему это она. Особой "комедийности" за собой я не знаю и не знал. Возможно, со стороны ей было виднее - или же она меня где-то не понимала. И лишь седьмой пункт относительно "подкопа" во все времена я воспринимал как большущий себе комплимент: стратегию общения с кругом понравившейся мне девушки, не умея напрямую общаться с самой девушкой, по жизни изобретал и нарабатывал я сам. "Магнитофон в лесу" относился не ко мне - и возможно, протестуя против магнитофона, внутри себя Ксюха не хотела быть похожей на ту героиню звучавшей в коммуновских коридорах и исполняемой Лешкой Даниловым кукинской песни: <<Пойми, старик, ей абсолютно всё равно, Что шум приемника, что утренний прибой>>. А вот "доходяга" - конечно же, камушек в мой огород, - и ныне искренне жалею, что не занялся скалолазанием уже тогда. Всю ведь жизнь воспринимал себя безнадежным дистрофиком! - но вот полазил три с половиной года - и наблюдаю у себя нормально развитый плечевой пояс.
Кто записывал мысли за Ксюхой, вообще, я не помню, однако не покидает убеждение, что Томка. Автографа не сохранилось. Возможно, я же и писал, возможно, мы делали это параллельно. Ксюха нарочно диктовала под запись, чтобы я, преследуя ее, всегда мог бы сверяться с этими пунктами. Ксюха настаивала, чтобы кто-нибудь писал - и Томка, как персонаж, наиболее далекий от моих переживаний, вполне могла оказывать Ксюхе такую услугу. "Если они - не маньяки?" - лишь переспросила Томка относительно 10-го пункта, - но Ксюха твердо и решительно повторила своё: "Если они - не Маньяк". И лишь 12-й пункт не был адресован к записи (и фиксировал его в любом случае я) - то была обычная Ксюхина реплика, эксцентрично брошенная Ксюхой кому-то из обитательниц комнаты. Что же до даты события, то думается, было это именно в начале мая, именно седьмого числа: зафиксированная в Архиве дата просто так отмеченной быть не могла - наверняка же происходило что-то болезненно-яркое между нами. Почему бы и не диктовка Ксюхой ее мудрых речений? И, видимо, седьмого же числа (пятого в театре я еще не знаю о том) Ксюха сказывается, что не идет со мною на "Щелкуна".