Милый заяц.
Ты знаешь, недавно в голову залезла одна мысль. "Чтобы быть твоим другом, нужно быть либо наивным, как Вундер, либо уметь очень многое прощать". Хорошо, что я переболел тобой тогда, благо, кровь вынесла весь мутный осадок из души. И не дай Бог мне такую в жены... (Такую же яркую и вольную, как белый парус).
Сегодня я приволок тебе стих о России. (И тут же едкая мысль: ха-ха! А отдушины Вундера хранятся у меня!*) [сноска: *Он задел меня сегодня за живое!] Сохрани его долго, Заяц! Мне до сих пор радостно, что школьные стихи разбрелись по классу и осели, и кто-то хранит их.
неАрхив
6.1.90.

Вопросом, какая нужна мне в жены, я задавался в первой, неудачной редакции комментариев к Архиву. Шесть лет назад двусмысленности не возникало - Архив писался к Женьке. Женька была одной из тех, с кем я когда-либо серьезно хотел создать семью, по ком, испереживавшись, чуть не сошел с ума, и после несколько лет целил психику альпинизмом. Было это не так давно, и хотя воспоминания относительно свежи, прикасаться к ним желания не испытываю. Не из-за Женьки - из-за ситуации необузданных социальных аномалий. Вообще же, семья в жизни была у меня одна - с Мадлен. Бывшее с Татьяной, "официальной супружницей", называть семьей как-то не хочется. Уже на излете нашей совместной жизни Татьяна сама признавалась мне: "А семья, Дима, была у нас лишь два дня - когда я вернулась из роддома". И это действительно было так, потому что будь иначе - не спасался бы в "Синтоне" от нехватки общения, какой-то тупиковой ситуации отсутствия жизненных перспектив. Сам по тем временам болел "Синтоном", жил "от понедельника до понедельника". <<И в том нет никакого чуда>> - ибо когда <<мастерица брачных дел>> залетает, мечтая состроить партию с благовидным для нее женихом, шансов, что семья окажется благополучной, на самом деле, немного. Памятно, осенью 93-го, уже недалеко от загса и переезжая Коломенский мост, мучимый сомнениями я: "Заинь, зачем мы это делаем?" - и Татьяна успокаивающе: "Так надо, Заяц..." Мадлен - она в "Синтоне" меня и нашла, выбрала среди прочих. Как сказывала впоследствии, "только лишь рот раскрыл", - и я лишь не знаю, откуда взялась эта постановка вопроса о моем многоженстве. Сперва было, что мы общаемся - и Мадлен на фоне моего "никакого" брака картинку исполненную жизненных перспектив мне рисует, сказывая, как будет жить сама - транслируя между прочим, что и я мог бы быть причастен этой ее модели. Но не могу же я бросить супругу с ребенком, кому лишь несколько месяцев отроду! До многоженства, помню, точно додумался сам - и лишь подозреваю, Мадлен на идею и навела, потому что в ее культуре подобное - в порядке вещей. Вайнашка она: из того самого Грозного, где по тем временам уже идут боевые действия. Татьяна психовала - год почти, истерики мне закатывала, но из-за Мадлен и начинаю из долгов выкарабкиваться (каких не одна тысяча и не рублей вовсе) - и всё талдычу своей "официальной": как тебе лучше, жить в нищете или делить удачливого бизнесмена с женщиной, из-за которой хочется быть богатым? Рождественский гусь, какого с Вороновым Ромкой, школьным однокашником, вчетвером мы уплетаем за одним столом: впервые после года войны Татьяна с кулаками не кидается на соперницу. Наверное, одна из самых большущих удач в моей жизни: вот я многоженец, и с девчонками, обняв одной рукой одну, другой - другую, шляюсь по магазинам по городу. Не самый лучший в эмоциональном плане вариант: любить одновременно двух - нельзя. Другая любовь получается - "к сразу двум", что ли. Теряется самое сокровенное в отношениях двоих. Но всё равно довольны все. Татьяна молодец - сумела трансформироваться. И Мадлен умница: именно она с самого начала из меня стереотип выколачивает, согласно коему отношения с женщиной выстраиваю по модели отношений в семье родителей, и всю жизнь такую в пару себе подыскиваю, чтобы оказываться ведомым. Что с Ксюхой, что с Надеждой - да и с прочими. Но Мадлен - у нее иная, кавказская установка: "Ты - мужчина, ты - должен!" Постоянно твердит мне о том! - и даже бизнес, какой поначалу хочу делать вместе, делать со мной отказывается. И позже - именно с Мадлен заочная полемика в текстах "Этического портфеля": прагматизм - далеко не лучший, не самодостаточный вариант мировоззрения. Он как-то сам логическим следствием из установки вытекает, что "самое лучшее, что после себя мы можем оставить на земле - это наше потомство". Что Надежда, что Мадлен в разные годы твердят мне одно, и я, не задумываясь, следую этой, казалось бы, безвариантной истине. Лишь годы социальной неадекватности заставляют пересмотреть сформированный прежде и крепко устоявшийся в сознании "женский" вариант мировоззрения. Сколько мы были вместе? С Мадлен, видимо, года три, с Татьяной, пожалуй, чуть и больше, - а так чтобы вместе втроем - ну, год, больше года. Хорошие, светлые - хотя поначалу и напряжные времена. Двадцать восемь, что ли, роз дарят мне девчонки на день рожденья, накануне наказывают не заходить в ванную - и я не могу догадаться, что в ванне лежат цветы!

Ныне находятся иные, кто осуждает меня за мое отношение к Татьяне, однако переиграть жизнь в этом месте почему-то не хочется. Наоборот, воспроизвел бы всё до мельчайших деталей. Не воспроизвел бы одного - свадебный "Мерседес", переезжающий через Коломенский мост. И понимаю причем, что и мотивы драйзеровские всплывают какие-то созвучны, и этика самопожертвования оказывается совсем не у дел, но здесь лишь скажу, что отношения в семье не подводимы под общий знаменатель (и <<каждая несчастная семья несчастна по-своему>>), а самопожертвование уместно далеко не всегда. И забавно, что вся отзвучавшая история с Женькой - вот словно кто-то нарочно завлекал меня в ту же ситуацию, что сам предоставил разгребать Татьяне. Однако здесь формула о долженствовании в поведении прошла именно так, как ей и следовало пройти. Влюблен был жутко, психику поранил и побил, а человека в себе уважать не перестал. Я не хочу сказать, что Татьяне следовало бы поступать как-либо иначе - лишь то, что симметрии и в этом вопросе между полами нет. А Клайда, кстати, драйзеровского - следует искренне сознаться - никогда, сколько ни пытался, не воспринимал негативно, - хотя как он поступать бы, разумеется, не стал. Драйзер молодец - с себя, видимо, писал: реалистичная картинка. Вообще, стремление к счастью - для человека норма, однако жизнь являет и ситуации, когда счастью следует предпочесть достоинство. Что же до полигамных браков, то повторюсь, симметрии между полами нет изначально: нет хотя бы уже потому, что многоженец легко оплодотворит всех своих жен, не обделив при том никого, "многомужняя" же женщина от двоих сразу родить не сможет. Чисто теоретически возможно, но вероятность столь низка, что говорить о ней не приходится. Но если модель отношений нежизнеспособна - то зачем? И наоборот, многоженство в социуме оказывается оправданным хотя бы уже потому, что мужчины воюют, зачастую оказываются перебиты - и рожденные вне брака байстрюки просто недополучают и в средствах, и в развитии. Но если мы подходим к ситуации с точки зрения социального блага - нужно ли нам оно?

Отданный Алёнушке "стих о России" - какой-то патриотический пафос, в конце 80-х царивший на Пушкинской площади и Арбате (было даже удачное четверостишье, но не вспомню его сейчас), а "отдушины Вундера" - рисунки Калашникова: такой непроходимый авангард, не-пойми-что. Он как-то гордился ими очень, считал законченными шедеврами. В итоге уже весной творения свои он забрал, но по какой-то случайности (мог показывать кому - и после хранилась отдельно) уцелела одна "отдушина": та, что нравилась самому более прочих. Нравилась, думаю, оттого, что хоть как-то удалена от абстракции. Портрет девушки: линия тверда, обведена дважды, суженное лицо, рта нет вообще, глаза означены одними веками, с горбинкой нос, заколотые сзади густые волосы... Портрет явно не Зайца! Быть может, Оксанки, той темноокой фигуристой хохлушки с чуть бы и несимметричным лицом, - но за это я не ручаюсь.

Однако здесь следует подвести некую черту. Все семнадцать символов Архива датированы шестым и седьмым января: просто, шестого я разложил, скрепил и подписал всё до того валившееся в кучу, а седьмого показал Калашникову и Рэду. Мы сидели в комнате у Рэда, и под своим же текстом я дописывал их комментарии. Так в самом начале января Архив мой "обрел себя", представ в своей бытности на свет.

Часть первая. Содержание Наверх