СЦЕНАРИИ БАЛАГАНА

5-го декабря в письме к Джессике я исторг множество глупостей. Нет смысла воспроизводить их все - достаточно употребить одно ёмкое: "позвал девчонку в счастье". Грабли, которые валяются на огороде, и на какие, влюбленный, забываясь, ты наступаешь вновь и вновь. "Крамольным" представало также и то, что сам текст сквозил искренним пониманием, что девчонке я дорог. И началось! Уже днем обнаружился тот "странный" букет психосоматик, о коем упоминаю в каком-то из постов "Блога балагана", быть может, и не в одном: несильные боли живота и несильное сердечное неблагополучие. Задумавшись, как такое вообще может быть, в тот же день я приходил к выводу, что психосоматики маркируют две модели, два обращенных ко мне сценария, но какая модель будет задействована - та, на какую реагирует сердце, или та, на какую болит живот, - кукловоды еще не определились, и психосоматика цепляет обе возможные линии развития событий. Еще вечером 5-го всё решилось в пользу живота (заметить, ночью - очень здоровый и глубокий сон, никаких бессонниц) - и завтракать 6-го утром я не смог: то стойкое отвращение к пище, когда живот на взводе, он ноет, и ты знаешь, что немного поешь - и его скрутит по полной. Характерно, что в письме я предлагал Джессике меня найти - и да, мои бы чаяния сбывались: сбывались именно для того, чтобы дальше следовал балаган. Понимая, "что это ж-ж-ж неспроста", и просто так живот болеть не станет, приходя к выводу, что теперь Джессику мне непременно должны показать, свой день я начал с зубных кабинетов: удалить старый корень, являвшийся предметом беспокойства в вопросе несвежего дыхания. Важно, что о болях живота я не поведал никому, надеясь, что встреча с Джессикой всё же состоится, и написал о животе самой Джессике лишь в середине дня, когда с моего сайта пришло очередное сообщение, перенаправляющее на сайт знакомств и ясно маркирующее, что встречи со своей героиней я могу не ждать. Письмо пришло аккурат в тот момент, когда в зале библиотеки я выбрал стол для работы и начал раскладывать ноутбук, - а ведь в письме просил Джессику, чтобы нашла меня именно в этом читальном зале! Ныне я думаю, очень похоже, перенаправление на сайт знакомств было изначально прописано в сценарии балагана, потому что в модели Ессентуков девчонку мне являют лишь тогда, когда она уже беременна, и повидать ее в тот день мне было очевидно рано. После публикации письма живот успокоился, однако несколько позже, уже под вечер, начались боли сердца - и несколько дней, вплоть до усиленного штурма настоящего текста, где пытаюсь разобраться в природе своих психосоматик, я ничего не мог поделать с ними. К ситуации можно добавить также и то, что 7-го, повстречав в диетке Щукина с просветленным лицом, полдня я жил убежденным, что сяду, но этого подонка оставлю калекой до конца его дней. Лишь к вечеру, успокоившись, я приходил к пониманию, что делать этого, на самом деле, не нужно, потому что своих проблем этим всё равно не решу, а жизнь себе испорчу наверняка.

В одном из прежних текстов цикла сердечным болям я приписывал причинность своих неприятностей в Фемидой (я всегда боялся и боюсь этого сталинского: "был бы человек...") - и к данному выводу я приходил на основе той ситуации, когда всё лето и начало осени, в ответ на стойкое сердечное неблагополучие я эскейпился, провозглашая, что общаться в таком ключе с ней всё равно не буду, - однако боли не успокаивались, при этом я видел счастливого и очень сильно изменившегося Щукина: было очевидно, что дальше, продолжись всё в том же духе, семья с Джессикой ему гарантирована. Я задавался вопросом, а что бы при этом было со мной - и не видел иного исхода, как чтобы мне опять морочили голову, лишая свободы и открывая доступ к простору мысли, что где-то там Джессика рожает моего ребенка. Однако ныне, хотя неприятностей с законом самих по себе я не исключаю (и даже наоборот, в некой ветке развития событий предполагаю их неминуемыми), больше склоняюсь к мысли, что они-то здесь как раз и не в сути вещей (к примеру, ситуация, описанная в "Саге о Саше" ничего подобного не предполагала - причем не она одна), - и ныне как гипотезу я допускаю мысль, что сценарий сердечного неблагополучия с давних пор мне также известен в балагане. У меня даже есть под него кодовое название: "сценарий Донны Эды", - и потому как прежде (кроме переписки) нигде не излагаю этой истории, я позволю себе поведать ее читателю.

Случилось это, когда Джессика, видимо, уже ушла в свое плавание - и в те времена я предельно сокрушался по Маринке: возможно, это было постфактум схода с дистанции на соревнованиях по спортивному ориентированию. Донна Эда - одна девчонка с философского факультета: мы общались когда учился на факультете, мы общались и после, я бывал у нее в гостях - и в те времена я еще не умел задавать вопросов Яндексу, и когда мне было что-то неясно, я писал или эсэмэсил Донне Эде. И однажды - я не знаю, что дернуло меня на ненужный поступок, но в эсэмэске я ее спросил, умеет ли она целоваться. И когда - подозреваю, даже в этот же самый день - приехал в гости, между нами могли бы начаться отношения. И ввиду их неминуемой перспективы сделать шаг и поцеловать девчонку я не смог. Просто не смог - я болел по Маринке, мне было неприятно целоваться с кем-то еще. Извинился и уехал прочь. С тех пор общение прервалось. "Я люблю своего Крыса", - писала мне Донна Эда уже вскорости, - на что, зная, что никаких Крысов у нее не было и в помине, я отвечал: "Ласов видел, Крысов - нет". Лас - ее большущий серый кот, а Крыс - видимо, тот персонаж, какой неминуемо появляется у девчонки, когда у меня был шанс, но я его не использовал. Как и было сказано, общение прервалось, но помню, позже она присылала фотографии, где очевидно не одна, и ее спутник попадал в кадр каким-то "небольшим куском" рукава или ботинка. И вот однажды (года, думаю, через полтора, но я могу ошибаться) она нарисовалась: меня преследуют, спаси меня! Понимая, что так не бывает, и что мне в очередной раз морочат голову, ехать на встречу я отказался, после чего получил ее последнее - о том, что больше могу не писать и не звонить, она мне всё равно не ответит. И я убеждался: да, не ошибся, звонила она уже беременная, и когда отказался от встречи - ее именно зашифровали, - чтобы по дате рождения ребенка не мог бы делать далекоидущих выводов. И ныне, очень похоже, подобный сценарий и есть тот, на какой реагирует сердце: загнать меня в семью с чужим ребенком, а когда бы отказался от близости - отдать девчонку ее кавалеру и зашифровать от меня навсегда. При этом характерный маркер ситуации, что ее отношения с иным до близости со мной позиционируются достаточно отчетливо, так что нет ничего удивительного в том, что ребенок родился чужой. И другая ситуация - классические Ессентуки - возникающая, когда полагаю, что девчонке я дорог; при этом отец ребенка шифруется, а на виду фигурирует бутафорная фигура третьего персонажа. И в том вся разница: на первую ситуацию реагирует сердце, на вторую - живот. Всё это, конечно, тоже гипотеза, но достаточно похожая на истину, - и я правда уже достаточно долго ломаю голову над природой этой эквифинальности.

Относительно моего общения с Джессикой - я не буду. Я не буду даже общаться под аккомпанемент моих психосоматик. Идет балаган - и мне там не надо ничего. Не надо иметь семь пядей во лбу, чтобы понимать, что после моих смыслов отъезда на Южный континент и выигрыша в балагане включилась иная "логическая схема". Как и всегда в таких ситуациях мне подыскивается подружка - и забавно наблюдать, как девчонка, сидящая за столом напротив и с интересом поглядывающая на меня, встает и уходит, когда в частной переписке прописываю, что мне ищут новую пассию. Просто, в ситуации прошла инверсия, и если прежде, всё лето и в начале осени, сердечная неблагополучность возникала на мои эскейпы, то теперь - именно на обратную ситуацию, когда эскейпиться и не думаю и продолжаю писать и писать письма. Так вот, писем больше не будет - но я бы писал, когда бы мои письма были продолжением нашего адекватного общения. О прочем говорить бессмысленно - с общения начинается всё, и когда его нет - это законченный разговор. Однако я бы разворачивался и уходил, когда бы это общение открывалось после продолжительного периода или в ситуации моих психосоматик. Я не бодаюсь с гэбьем - это бессмысленно, "четыре пятилетки взирают на меня с высоты этих пирамид", вещая о том, что любить меня дорогой мне девчонке всё равно никто не позволит. А Щукин - да, он создаст с нею семью, недаром девчонку ему подарили кукловоды, недаром у меня болит и болит сердце!

8 - 9 декабря 2018 года

P.S. Как я писал этот текст - это просто песня! Я долго не мог разобраться, не мог понять, какая же дрянь прёт в балагане, и пост блога "Марьяж", в коем больше своего опасаюсь их супружества, то снимал с публикации, то возвращал на сайт. Гипотез было две: сердце ноет на мои неприятности с законом, какие мне устраивал бы Щукин, потому что высвечиваю истину и текст неудобен ему; и вторая - собственно, что и происходит сейчас: опасаясь их супружества, я не вижу, что меня погнали в балаган - причем, как видно из первой части текста, в безвыигрышном для меня формате. В субботу уже по дороге из библиотеки (ввиду отсутствия проездного, как правило, я бегу свою "дежурную" десятку) я останавливался в кафе подле метро, и, как и в конце июля, на главной странице сайта размещал блок, в коем просил читателя сохранить мои тексты ввиду того, что у меня болит сердце и Щукин уже вязлся меня уничтожать. Я размещал блок, возвращал "Марьяж" на главную страницу сайта - и сердце, к тому времени более или менее успокоившее свое нытье, заводилось тут же! - из чего в последующие полчаса методом исключения я приходил к выводу, что их супружество - для меня достаточно безобидный вариант, и опасаться-то надо как раз обратного! Приблизительно то же повторилось и в воскресенье, в середине дня, когда не зная, как завершить текст, пописав всё прежнее, дескать, всё также буду писать ей письма, встав из-за стола и закрыв ноут, опять совершенно недвусмысленно воспринял сердечную боль! Собственно, тогда и стала очевидной та инверсия, о коей и пишу выше: писать ей ныне - пагубно, и ситуация избыточного к девчонке внимания поведет к ситуации ненужной мне семьи с чужими в ней детьми. Сейчас я убежден: я прописал самый адекватный, самый безопасный для себя вариант! - однако в этот же день вечером просто сдали нервы, я попал в волну своего невроза, начал спамить в частной переписке, письма прочли, Джессика на фейсбуке вновь забанила еще один мой аккаунт, - и, собственно, дальше мне остается лечь на дно и не высовываться, и когда бы она находила меня сама - отказываться от общения в контексте моих психосоматик или не отказываться без оных. Опять замаячила бутафорная фигура третьего персонажа - типичный Дональд в Ессентуках, - и всё это просто противно, болит сердце, указывая недвусмысленно, что профитов в балагане для меня нет. Здесь нечего добавить: бодаться с гэбьем бессмысленно, когда они решили не отдать мне дорогую девчонку - они это сделают наверняка. Жжет сердце - и всё это правда очень невесело. Наверное я еще допишу этот текст, быть может, размещу открытое письмо к Джессике, - однако о чем писать, кроме как попрощаться, признаться, я не знаю. 10-го, после написания настоящего постскриптума, я уже попытался написать своей героине, но, во-первых, часа через полтора появившись в Ашане, воспринял всё прежнее отвращение к пище, а в ГЗ одна знакомая сотрудница поведала (типичнейший маркер!), что на Шаболовке есть клиника, где бесплатно можно вылечить невроз! Понятно, невроза бы мне никто не лечил - меня бы убеждали, что ничего в моей жизни не происходит и мне не надо бояться отношений с любимой девушкой. Как помнит читатель, в истории с племянницей тема "пойти и побеседовать с психотерапевтом" возникала неизменным условием начала задуманного сюжета. У меня жжет сердце - и я практически не сомневаюсь: балаган катится к финалу, к их неминуемому бракосочетанию. Идет та линия развития сюжета, когда выигрышных вариантов для меня нет.

10 декабря 2018 года