Уважаемый Президент России!

Владимир Владимирович!

Уже третье десятилетие, будучи гражданином страны, я не имею возможности реализовывать своих конституционных прав. Случилось так, что в выпускном классе школы (1985) я познакомился с Отмаховой Надеждой, по тем временам - вторым секретарем Колпашевского горкома комсомола. Знакомство переросло в дружбу, дружба - в отношения, и хотя после моего ухода в армию мы практически не общались, в принципе, уже тогда я понимал, что по жизни меня поддерживают ее невидимые руки. Я не возражал - я доверял своему Другу. Оданко ныне и уже достаточно давно я хватаюсь за голову от собственной наивности и близорукости, ибо ее вмешательство в мою жизнь во-первых, было куда более обширным, чем его мог бы помыслить себе я (от отношений с Ксюхой, главной героиней "Белого Архива", автобиографической повести, на первом курсе МИСиСа меня оградила именно она), а во-вторых, с 1997 года всё это оборачивается иной стороной медали, перерастает в открытый террор, какой не могу избыть уже чуть не четверть века. Так, стоит мне лишь вякнуть, указав, что то или иное благополучие в жизни я имею по милости Отмаховой, как на этом же самом месте вырастает непроходимый хаос - причем появившись однажды в какой-либо сфере жизни, из нее он не уходит уже никогда. Так, с 1997 года у меня отбирают любимых девчонок, сводят их с другими - и верно, доказывая, что никакая Отмахова обо мне никогда не заботилась, никогда не была обеспокоена вопросами моих отношений с противоположным полом, никогда не хотела свести меня с Викой, моей первой любовью из седьмого класса школы, - и вот теперь меня пытаются загнать в семью, в сожительство с дорогой мне девчонкой, когда бы дети в этом сюжете рождались не мои. Когда девчонку отбирают - ее шифруют, достучаться до нее становится невозможно, отвечать на письма девушка перестает, а меня искуснейшим образом ограждают от тех мест, где мог бы пересекаться с ней. К примеру, в 2009 году весной в альпклубе МГУ я был отстранен от сборов в Хибинах, куда готовилась ехать Маринка - одна из тех, кого в жизни любил и серьезно, - а вступив в полемику с активом клуба, был отстранен еще и от тренировок. Как показывает практика, хаос в таких случаях абсолютно непрошибаем, никого не волнует, что так не бывает, что гэбэшники светятся, хотя, по идее, светиться не должны. При понимании, что включился подобный сценарий, у меня давно опускаются руки, потому что пересилить хаос нет ни малейшей возможности, а финал абсолютно всегда один: моя любовь пропадает в замужестве и рожает детей.

А началось всё с того, что никто иная как Отмахова и пыталась свести меня с Викой, моей первой любовью из седьмого класса школы: именно стараниями Отмаховой меня находил мой прежний одноклассник, указавший, где найти девушку, а годом позже месяца полтора с нею мы даже были объединены совместной деятельностью. Однако на выходе из этого всё равно не получалось ничего: шокированный отношением, я понимал, что девушка - не для меня, и хотя болезненно любить не переставал, дистанцировался сознательно (с детства не терплю деструкции - привык относиться к жизни бережно). Отмахова не поняла ничего - она не успокоилась. Продолжая затеянное, чтобы никто не догадался, что история не завершена, меня потребовалось женить по залёту, а после рождения ребенка привнести в жизнь еще одну девушку, Мадлен, кто и должна была увести меня из семьи и вновь сделать доступной для Вики. И надо признать, у Отмаховой всё получилось наипрекраснейшим образом - кроме одного: с Викой мы так и не сошлись, - потому что, по счастью, к тому времени я уже любил Мадлен, с кем прожили вместе два или даже три года и кто являла наглядный пример конструктивного отношения к жизни. «Не потому, чтоб я ее любил, А потому, что я томлюсь с другими» - эти строки Иннокентия Анненского у меня и поныне ассоциируются с моей дорогой подругой и единственной супругой по жизни. И хотя по тем временам под Вику я и пытался "подбивать клинья" (как сказал бы XIX век, "волочился"), мое отношение к девушке было соответствующим, и у нее в ответ были все основания отказывать мне в отношениях. "Я же вижу, когда меня любят по-настоящему", - в те времена сказывала мне она. Именно тогда, в феврале 1997-го, я и просил Отмахову оставить ее попытки свести меня с Викой - и это и оказалось отправной точкой моих несчастий (вероятнее всего, просто вылезло на свет, что осведомлен о вершимых ею благодеяниях). С этих самых пор в вопросе моих взаимоотношений с противоположным полом мне неизменно гадят, как и сказано выше, отбирают дорогих мне девчонок и взамен пытаются подсунуть суррогаты, порою гонят в объятья к крайне некрасивым и очень проблемным подругам, когда бы после, по рождении чада, я бы серьезно задумывался, жить в семье или выплачивать алименты.

В иных сферах жизни не лучше ничуть! В зубных кабинетах мне целенаправленно доводят до удаления зубы, я не могу завершить образования (до 1997 года обучение было платным, но во все времена моей социальной дезадаптации меня ограждают от доходов выше курьерских заработков), пять раз я поступал на психфак МГУ - и пять раз меня методично валили (причем далеко, далеко не с уровня факультетской приемной комиссии! - текст прилагаю), а когда в последние несколько лет самоучкой выучивался на веб-мастера, в частности, на веб-верстальщика, годами не могу найти работу (и последнее получается лишь тогда, когда девчонку, к кому неравнодушен, уже свели с кем-то из моих друзей или знакомых и меня вот-вот погонят в сюжет с чужими детьми). С начала века у меня нет жилья, нет постоянной регистрации: в конце прошлого и в начале нынешнего века по команде Отмаховой мать выживала меня из дома, устраивала скандалы, а когда психовал и шел в паспортный стол с просьбой выписать из квартиры, мою просьбу удовлетворяли тотчас! - выписывали в никуда, хотя делать этого не имели права. В целом ситуация такова, что мне гадят где только могут, а если я достигаю определенного уровня компетенции в той или иной сфере (психология, философия, IT-образование или скалолазание и альпинизм), из этой сферы жизни меня исключают - когда заниматься тем, чем заниматься хочу, по разным причинам в итоге я не могу. И всё перечисленное выше - далеко не полный перечень явленного в жизнь хаоса (и когда, поднимая переписку, писать подробно, материала хватит на добрый том или даже многотомник).

На хаос в отношениях с противоположным полом очень похож хаос у стоматологов. Одна и та же степень непрошибаемости. Так, способы лишения меня зубов сводятся к следующим: мне либо убивают нерв, но вместо того, чтобы тотчас запломбировать каналы, их подолгу держат открытыми, когда в итоге зуб начинает гнить и спасти его становится невозможно; либо перед тем, как пломбировать, каналы промывают водой (никогда не забуду характерных складок кожи на лбу у одного стоматолога, с кем, сидя в его кресле, делился о том: именно тогда я проникался этимологией идиомы "глаза на лоб полезли"); либо, пломбируя, недоплмбировывают канал (на снимке в основании зуба - очевидные полости, но упросить, призвать медика переделать работу, затратив на всё от силы минут пятнадцать-двадцать, нет никакой возможности; в ответ может собираться консилиум из четырех врачей, который решает: нет, перепломбировывать никто ничего не будет). Вспухают, как показывает практика, такие зубы в среднем через через год и очень стремительно, буквально за день боль становится критической. Замечу попутно, что стоит мне, жалуясь на жизнь, указать, что "единственная категория зубных врачей, к кому доселе не имел претензий - это хирурги", как уже вскорости я жалею о своих "откровениях": при удалении зуба мне начинают недодавать анестезию, из глаз текут слезы. Ныне ситуация во рту крайне плачевна: верхние резцы стерты до основания (стоматологи называют это "радикс"), моляров и премоляров осталось три, прикус ушел, ушла дикция, - но самое главное, я не могу приложить усилий к реставрации ротовой полости, потому что всё повторится, и в итоге я не только выкину деньги (которых, разумеется, и нет), но и лишусь того, что еще осталось во рту. Заметить, врачи в зубных кабинетах (и уже довольно давно - как минимум лет десять, - а ведь тогда ситуация еще не была такой плачевной) настойчиво приучают к мысли, что в будущем меня ждут съемные протезы, - то есть, попытайся я поставить протез несъемный, всё закончится еще и изломанной челюстью. И с нынешним зубом, какой пытаюсь спасти и какой мне точно также доводят до удаления, ситуация мало чем отлична от прочих. В целом зуб не болит, нерв - живой, кариес можно и нужно пролечивать под анестезией, - но вместо того мне предлагают депульпировать каналы, причем не как положено, за один визит (когда удаляется нерв, а канал тотчас пломбируется пломбировочной антисептической пастой), а за два, когда каналы стояли бы под "немышьяковой пастой", зуб начинал бы гнить - и после уже бы не спасался. При этом все медики "многозначительно предупреждают", что зуб - "под удаление", - и это было даже тогда, когда кариес был еще совсем не глубокий, а на простукивание по зубу металлическим инструментом зуб не реагировал никак. Он и сейчас реагирует не так чтобы очень, но с тех пор прошло уже месяца два - а всё я мотаюсь и мотаюсь по зубным клиникам, когда врачи под видом лечения пытаются довести зуб до того состояния, когда поставить мост на него будет невозможно. Одна врач на Старосадском переулке, хотя мы с ней и достигали соглашения, что она пролечит кариес под анестезией, поставила временную пломбу, а под нее - ватку с каким-то горьким препаратом, сказав на прощанье: "Будет болеть - не терпите, приходите". По счастью, что произошло, я вычислил очень скоро. Нет, вот только представить: она - врач, - и своими действиями целенаправленно доводит зуб до того состояния, когда нерв неминуемо загниет в канале, а зуб, соответственно, заболит! А началось всё, очень подозреваю, именно с того, что на рубеже веков в одной частной клинике мне лечили зуб, делали это хорошо и делали это бесплатно (несколько лет я жил практически без денег: когда включается хаос с трудоустройством, работу можно не находить годами), - и наверняка же меня угораздило где-то ляпнуть, что зуб мне спасли по команде Отмаховой. И дальше я вновь указываю на одну и ту же сквозную реальность: сперва Отмахова лезет в мою жизнь с благодеяниями - а после я боюсь сесть в кресло стоматолога.

Сюжет с Олегом и Флоранц я подробно описываю в тексте "Ты помнишь, как всё начиналось!" (текст прилагаю) - и именно в те времена (осень 1997 года) я потерял социальную адекватность: лишился работы, жилья, годом позже и учебы. Разумеется, всё это было нужно для того, чтобы загнать меня в сюжет с чужими детьми. Однако бездумным террором в те времена это еще не было: да, Флоранц в браке со мной рожала бы от Олега, - однако иная, дорогая мне девчонка, вероятнее всего, в это же самое время рожала бы от меня, а сам я, вероятнее всего, обретал бы французское гражданство (в прежние времена, когда учились вместе, Олег делился сам, сколь скоропалительно, уже перед самой учебой, он подавал документы в институт, да и моя фамилия в первом загранпаспорте, полученном в те же времена, писалась на французский манер через "Ch"). Со временем, разобравшись в ситуации, всё это я вытаскивал на свет - и что на этом месте я имею теперь: когда в 2014 году, засобиравшись на Монблан, в частной переписке лишь проронил, что это будет мое дело, остаться во Франции или вернуться в Россию, я тотчас потерял работу! Меня просто перестали посылать на доставки - причем трудоустройство было официальным, где я и мог взять 2НДФЛ, - а на новом месте работы, куда месяца через два меня буквально привели, своим сотрудником меня уже не считали, и 2НДФЛ, окажись мне нужна справка, мне бы никто не давал. Ту же ситуацию я наблюдаю и ныне - когда фирма, где работаю и кому, якобы, не нужны курьеры в штате, переводит всех на самозанятость, - и группу доставок, какая еще в минувшем году могла бы отображаться в справке о доходах, в этом году, не будучи самозанятым, я просто не увижу в своем профиле в мобильном приложении. И я вновь обращаю внимание на эту одну и ту же сквозную ситуацию: всё начинается с отмаховских ко мне благодеяний, когда наделенная властью женщина пытается корректировать мою судьбу, однако в итоге кроме того, что я не имею ни малейших профитов, на этом же самом месте я обретаю хаос от спецслужб, много раз больший изначально задуманных благодеяний.

Ну, и еще одна "страшилка" - и тоже яркий случай, - хотя, если поднять переписку, этих случаев можно нарыть миллион. Несколько лет назад меня слепили лазером, слепили два раза с периодичностью в неделю: первый - из встречного поезда метро на станции "Парк культуры", другой - из окон общежития. Зрение, до того бывшее идеальным, с тех пор начало ощутимо падать, - и только в недавние времена (просто просмотрев, когда это было), я врубился, для чего это было нужно. Дело в том, что буквально за несколько дней до лазера раза четыре за минуту наигранным, неестественным голосом кузина умудрилась повторить фразу "не вижу" (мы стояли в коридоре и я собирался от нее уходить), - и я понимал, что кто-то, непонятно кто, пытается транслировать непонятные мне вещи. Ни в чьих подобных подсказках по жизни я не нуждаюсь - и я искренне возмущался в ответ: "А я вижу всё прекрасно!" - причем или тотчас, в разговоре, или позже, в переписке, наверняка же проскакивало, что транслирует что-либо мне именно Отмахова. "Наверняка" - потому что кроме нее да гэбэшников в моих несчастьях по жизни упрекнуть мне некого. Однако, как понимаю теперь, голову мне не морочили, и к сказанному было нужно прислушиваться, - потому что именно тогда я покупал велосипед "Marin" - и, собственно, Отмахова и и пыталась мне сказать, что свою любовь (чье имя уже было озвучено в начале настоящего текста) с этой покупкой я теряю навсегда. Ничего удивительного: ведь если девчонка мне дорога - у меня ее неминуемо отнимут! Ныне Маринка замужем, у нее наверняка дети, - но и в даном случае я указываю на прежнюю структуру ситуации: сперва Отмахова пытается мне помочь, а после, высвечивая, что по гэбэшным каналам я получаю "помощь", я имею посаженное лазером зрение.

Послушайте! Я - человек. И я хочу жить. При этом у меня есть права, гарантированные мне Конституцией. В то время как те, кто вершат этот хаос, хотя и наделены реальной властью, вне правового поля. И я прошу, чтобы в отношении меня исполнялась Конституция, чтобы моя персона спецслужбам не была интересна никак (я не иностранный шпион, не имею доступа к государственным тайнам - и они в этом прекрасно осведомлены). Вообще, ощущение складывается такое, что работает какая-то тупая, чудовищная инструкция, и контролирующие мое существование живые люди боятся ее нарушить. Быть может, я ошибаюсь - здесь я настаивать не стану. Кроме того, наверняка было бы не лишним запретить Отмаховой вторгаться в мою жизнь, потому что когда нет - весь этот хаос неминуемо будет воспроизводиться вновь и вновь. И если всё это невозможно, если спецслужбы в стране сильнее президентской власти - послушайте, давайте вышлем меня из страны как некогда выслали Бродского.

И еще я прошу вмешаться в ситуацию с Джессикой Уотсон, отважной путешественницей из Австралии, небезразличной мне девчонкой, кого с 2017 года сводят с моим бывшим другом Щукиным и кого в 2018-ом перед футбольным чемпионатом притащили в Россию чтобы погнать меня в сюжет сожительства с чужими детьми. Зная, что девчонка здесь, неуспокоенный, все два с половиной года я пишу к ней и прошу меня найти, зову тренироваться и в горы, предлагаю учить языки и работать над текстом, однако в итоге неизменно нарываюсь на одну и ту же реальность: под событие нашей с ней встречи Щукин пытается зачинать ей ребенка. У меня - парасоматические реакции, все два с половиной года я прилежно веду блог, пытаясь расшифровать паранормальное, сопоставляю телесные недуги с их социальной причинностью, с обращенной в мой адрес агрессией социальной среды, за два с половиной года материалов накопилось предостаточно, достаточно непротиворечивых интерпретаций, - однако всё это никак не сказывается на царящем над ситуацией гэбэшном хаосе: девчонка всё также зашифрована - когда контролирующим ситуацию функционерам дан приказ не допустить нашего общения пока ее ребенок не зачат. По сути, всё то же, что и в истории с Маринкой, о ком упоминаю в самом начале текста. При этом, когда ни в какой из гнилых сюжетов загнать им меня не удастся, в итоге всё закончится точно так, как закончилось в истории с Маринкой, - и всё бы заканчивалось уже сейчас, когда бы Щукину и тем, кто стоит над ситуацией, удавалось бы найти мне подругу, де-факто - "маму моих детей". По неясным причинам эта персона также обязательна в сюжетах балагана: с одной, любимой, меня пытаются загнать в гнилую семью, другая, в целом безразличная мне девчонка, где-то на стороне должна рожать моего ребенка. Подругу они мне не найдут - и это я им обещаю, - но в данном случае я прошу не сводить Джессику с Щукиным - наоборот, открыть возможность нашего с ней общения, иными словами - не отбирать у меня девчонку. Парасоматики, какими за два с половиной года я сыт по самое не хочу, маркируют насилие над миром - и так быть не должно. Вообще, было бы крайне неплохо, когда бы у нас была возможность вместе поработать над текстом (под данной возможностью я в первую очередь разумею отсутствие у меня паранормальных болячек), - и после, когда бы текст был написан, я бы просил выдвинуть нас на Нобелевскую премию. Предмет текста - парасоматики: телесные недуги, имеющие чисто социальную причинность. В медицине это революция (само исследование и оказалось возможным в ситуации привносимого спецслужбами в жизнь хаоса), - и не будет ничего плохого в том, если слава страны прирастет еще одним (а то и двумя - я не знаю планов Джессики на российское гражданство) нобелевскими лауреатами.

2021, последняя декада января