Отнимаются ноги. Они отнимаются постоянно, это присутствует как некий общий фон, - и, кажется, я знаю, в чём очень сильно заблуждаюсь. Есть два априорных посыла: "я ей дорог" и "я ей не дорог". И я, зная, что было прежде, цепляюсь за первый, в то время как девчонка давно осведомлена, что любить меня ей никто не позволит, что семью рано или поздно она создаст не со мной, и, стало быть, оставаться дорогим ей человеком я просто не могу. Отнимающиеся ноги маркируют, что Джессику Щукин устраивает, и с ним она создаст семью. По команде кукловодов, и в то же время, словно бы, по своей собственной воле, - потому что их свели, и де-факто Щукин - самый дорогой ей человек. Не надо спорить с гэбьем, не надо вытаскивать на свет истину, дескать, bit.ly/, и прежде был дорог. Истиной в последней инстанции всё равно окажется то, что существует на верхнем уровне дихотомии, - а на верхнем уровне Джесс общается с ним и не общается со мной. И для того, чтобы всё это существовало не натянуто, не понарошку, без подпорок, нижний, сущностный уровень, где девчонке я был действительно дорог, не грех и изнасиловать. Как же я устал от этой двадцать три года не прекращающейся корриды! Когда-нибудь придет конец этой жизни. Это - ее светлая сторона: всё обязательно закончится. И не моя, кстати, мысль: у Горького («Не горюй, братцы! Всё имеет свой конец - это самое главное достоинство жизни») звучит звучит предельно похожее.
02. 12. 2019 (без четверти полночь)
Я бегал - и на одном участке дистанции чувствовался живот. Я даже хотел прервать беговую, думал, что, наверное, когда начинает колбасить на Эльбрусе, ощущения похожи. По счастью, живот прошел. Ноги чувствуются, хотя и совсем не сильно, и когда бегу; если они усиливаются, бежать становится проблематично. И ныне ясно как дважды два: в ситуации, когда полагаю, что я ей дорог, меня погонят в гнилой брак, а когда полагаю, что не дорог или просто не полезу - от Щукина она родит. Иных сценариев не предусмотрено. Но в гнилой брак я не полезу хотя бы уже потому, что если ей дорог я, рожать она будет ненужного ей ребенка, и аборт в этом случае куда предпочтительней, а если дорог не я - она и не останется со мной после, да и мне самому нечего делать подле не любящей меня женщины. Я чуть позже, со свежей головой пропишу: Джесс, у меня всё прежнее. Если ты захочешь быть вместе - мы будем вместе. Но нужно искренне захотеть. И это означает: у меня не должно быть моих парасоматических недугов. И нам тем более не о чем общаться, когда у меня отнимаются ноги, болит сердце или живот. Всё это неизменно означает одно: ты готовишься зачать от Щукина.
03. 12. 2019 (за полночь)
Вчера я прощался с Джессикой. Я буквально проникался, что меня не любят. И писал своей героине о том, что не буду ни общаться, ни писать, когда отнимаются ноги. Потому что не буду ни общаться, ни писать, когда она создаст семью или родит, - но отнимающиеся ноги: они ведь маркируют именно эти, и лишь отодвинутые во времени события. Я в который раз обнаруживал, что не могу испытывать и тени светлых чувств к человеку, которому не дорог. Под вечер ноги проходили - и я, умиленный, вновь «пел любовь, любви послушный», - однако добился лишь того, что сейчас, утром, опять живу с достаточно сильно и неприятно отнимающимися ногами.
Но больше всего меня поразило, что мой новогодний выход, оказывается, еще значится в планах кукловодов! И мне это дико! - потому что без пухового комбинезона зимой на гору я не пойду всё равно! И взять его мне негде, и денег и близко нет чтобы купить, с кредитами забанили - читатель знает о том, - и единственное, что остается - это холодный пуховик и непонятные пластиковые башмаки из проката. Дело в том, на днях что я уронил свой Parker, он неудачно упал шариком вниз, ручка не пишет, - и в ситуации, когда саму ручку еще летом мне уханькали через несколько дней после "гимна" качеству американских вещей, учитывая, что ручка со стрежнем (у меня самый дешевенький Parker) ненамного дороже отдельно купленного стержня, я поехал покупать ручку. Я заказал ее в интернете - и в метро пьяная женщина желала мне здоровья и удачи, в ее речи мелькало, что сама она замучилась платить по кредитам. Разумеется, я жуву так, как нужно мне, не ведусь на "подсказки" (а именно так, подсказкой, должно быть понято происшествие: мне транслировали, я не должен тратить деньги), - и только лишь позже сообразил: а ведь мне действительно предлагают сходить на гору в холодных вещах, предостерегая от того, что кредит, вязаный на два года, я запарюсь выплачивать. Да, я это знаю, но о холодных вещах речи не пойдет всё равно, а если в середине февраля мне одобрят кредит (и если не будет отнимающихся ног и подобной лажи, больше того, если к тому времени я вообще буду с ногами) - я его возьму, куплю пух и пойду. У меня нет других вариантов - я не люблю лажи в горах. И вчера же, кстати, я узнал у Википедии, что восьмитысячников - 14, и людей, покоривший их все, на полпорядка меньше прошедших под парусом кругосветку. Так что у меня "есть куда расти", и хотя вчера я думал, что починить зубы куда важнее купленного в Альпиндустрии гусиного пуха, если это не game over - надеюсь, ближе к марту я всё же выйду на Эльбрус. Нет, я пошел бы и на Новый год - были бы теплые вещи, - но как-то непохоже, чтобы моим "опекунам" была нужна ситуация, когда бы действительно взошел на гору. Но вообще, мне уже давно нужна нормальная работа, не за нищенские копейки, потому что работая курьером поднять восхождение на восьмитысячник я не смогу по-всякому. Вероятнее всего, я буду возвращаться в веб - и я буквально на пороге, чтобы вновь установить на ноутбук локальный сервер. Быть может, я сделаю это уже сегодня вечером. Очень сильно отнимаются ноги, Джессике идет команда рожать.
04. 12. 2019 (утро)