Я не завершу этой истории. Через меня она завершена на будет. Не выступлю инициатором. Джессика, кукловоды, кто угодно - не я. И что в связи с этим я имею доложить. Если Джессика захочет со мной общаться - у нее это получится. Адекватно - иначе никак. Модель Четвертого открытого к ней письма - при условии, что у меня ничего не болит. Я скажу больше: я готов создать с нею семью - но мне нужно, чтобы она меня любила. Критериев не знаю - они не вербализуемы и вообще не дискретны, это или есть, или его нет - пройти мимо нельзя. Как с бриллиантом из того афоризма: если вы смотрите на камень и сомневаетесь, настоящий ли он, вероятнее всего, камень не настоящий. Апофатика, в общем, - формулирование через отрицание, - хотя, термин богословский, и уж не знаю, можно ли применить его вот так. В настоящее время любить она меня не может: она может меня уважать - что умный, что упрямый, что имею честную и открытую жизненную позицию, но уважение и любовь - вещи разные. Никогда не устану ссылаться, Пантелеев еще в начале века на психфаке учил тому: "Человека можно любить и не уважать, а можно уважать и не любить", - и в не так чтобы совсем давно всё это мне довелось проверить на собственной шкуре. Да, история с Пумой - и я же Щукина отговаривал тогда: "Миша, одумайся, это не comme il faut!" - и сам же втюхался, дурак! Собственно, это и весь "манифест". Он не весь - но на на самом деле, даже и этого я мог бы не писать, потому что адекватно общаться со мной ей всё равно никто не позволит. Уже сейчас я воспринимаю сердце - и в таком формате его не было давно! - то есть, теперь ее отдают Щукину, но я-то в том не поучаствую, решили отдать - конечно отдадут, но только без меня, - и, собственно, всё прочее решилось само, потому что когда у меня что-нибудь болит, общаться я с ней не буду.

11. 01. 2019