Ночью был демарш. Когда мне плохо, когда боюсь бессонниц, я начинаю усиленно копаться в причинах моего бесправного жизненного статуса. И неизменно натыкаюсь на одну и ту же фигуру: Отмахова. Так, вчера в очередной раз я прописывал:
...именно Отмахова бесилась на кухне у моих родителей в самом конце января 1998 года, питая ко мне совершенно нескрываемую претензию, а учитывая, что за двадцать лет балагана сама структура балагана, когда с одной, рожающей не моего, я создаю семью, другая, рожающая моего, рожает его где-то на стороне, не изменилась ничуть, я совершенно не сомневаюсь в одном и том же почерке, - и потому как убежден, что прежде, в конце прошлого века, почерк был отмаховским, то, стало быть, и ныне он отмаховский тоже. Да и сам факт, что икнуть я просыпаюсь в четыре по Москве, когда в Томске - восемь утра и отмахова прочитывает сводки донесений в связи с моей персоной за истекшие сутки, в три ровно просыпался каждую ночь когда собирался в поход в Ергаки (и не мог унять панику кроме как одним: "Я не умею лазить - я не еду никуда!"), - это лишь добавляет уверенности, с какого меридиана в мою жизнь привносится хаос.
Крамолы за ночь было высказано немало. Именно такой, после которой я боюсь жить. Так, ночью я копал случай, когда кузина в ее квартире, в коридорчике, перед выходом, фразу "не вижу" за минуту умудрившись повторить раза четыре, транслируя от Отмаховой, что я-де что-то там не вижу, чего-то делаю не так. И я возмущался: "А я вижу всё прекрасно!!!" - по принципу, мне не надо ничего транслировать - мне противно! - причем наверняка же (причем, возможно, в переписке) звучало имя Отмаховой, дескать, это она пытается что-то мне подсказать. И уже через несколько дней на станции "Парк культуры" меня слепили лазером из встречного вагона поезда метро, а еще где-то через неделю - из окон общежития ГЗ. Сейчас, утром, мне стало просто интересно, а когда же это было, я поднял переписку - и, ошарашенный, обнаружил: о втором случае лазера я писал Маринке 10 января 2015 года. Но именно тогда, в этом же письме, я делюсь, что велосипед я куплю всё равно, - причем противоугонная скоба, по случаю хороших предновогодних курьерских заработков, куплена (онлайн) уже была, и, стало быть, вечерами сам я торчу в интернете и пытаюсь найти нужный мне велосипед. А велосипед - это прямая отсылка к Маринке, ведь именно она приезжала на тренировки на велосипеде - и я хочу быть хоть чем-то причастные моей тогдашней героине. Чуть позже, во второй половине января, быть может, в начале февраля за противоугонной скобой я мотался в Питер, вернулся и со скобой, и с велосипедом - и велосипед, понятно, был "Marin". И ныне я вынужден признать актуальность транслированного Отмаховой через кузину - потому что кроме велосипеда с именем Маринки от Маринки у меня не осталось ничего. Но в данном случае речь - не о Маринке, именно о лазере, - потому что слепили меня именно в ответ на мое понимание, что Отмахова мне благодетельствует (причем наверняка же так оно и было!) - и сейчас я указываю всем, в том числе и Отмаховой, что благодеяний от нее получаю на гроши, а расплачиваться приходится самым дорогим - здоровьем или годами жизни. Просто (и это подмечено уже давным-давно!), после того, как отмаховские благодеяния высвечиваются, сами они заканчиваются, и на их месте появляется та структура от гэбья, которая и начинает вершить террор: быть может, руками Отмаховой, быть может, и независимо от нее. Но как бы то ни было - во всех, абсолютно во всех случаях получается так, что террора в сравнении с благодеяниями я имею на два или на три порядка больше! При этом я совершенно не в силах призвать Отмахову остановиться и забыть меня вообще, - и разгребаю, и разгребаю террор, какой, однажды начавшись, не способен заканчиваться уже никогда. Так, я практически убежден, что зубы в зубных кабинетах мне калечат после того, как поделился с кем-то (хотя я этого и не помню), что в 2000 году осенью один из зубов (причем в частной клинике за бесплатно и очень хорошо) мне делали по команде Отмаховой. Ныне этот зуб - среди трех оставшихся моляров и премоляров, а прочих, за исключением (и то не всех) резцов, нет. Но не слишком ли высока цена? - И ночью я прописывал, что буду просить Президента, чтобы меня выпустили из страны, а когда бы Отмахова этому мешала - бить ее по рукам, причем топором и без предупреждения. Хотя, не исключено, не выпускает меня из страны вовсе не она, а именно служба, появляющаяся на месте ее ко мне благодеяний. Я пишу эти строки - и очень сильно и неприятно чувствуются ноги, - но кто им сказал, что, уезжая из страны, я стал бы общаться с Джессикой в их бедламе?
Просто, когда благодеяния высвечены и на их месте начинается террор - он идет самый беспощадный, буквально на уничтожение, - и ведь Ергаки в десятом, когда готовил выход, просыпался в три и дальше не мог спать, вот только помыслить: вершина, отвесные стены вниз - и гроза, - и я, конечно, спуститься не успеваю, работаю под дождем - и срываюсь или в меня ударяет молния. Судя по бессоннице, приходящей каждую ночь в три, я бы действительно работал громоотводом, - а о том, что это была бы именно гроза, не позволяет усомниться хибинский выход того же года, восхождение на Тахтар, когда лишь потеря нитки маршрута уберегла от грозы на вершине. Но там она была не столь критична - спуститься в безопасное местро на Тахтаре наверное без проблем, бессонница на хибинский выход не реагировала никак, - а вот выйди я на Звездный - я убежден и по сей день: сейчас этих строк я просто бы не писал.
В шесть утра я засыпал, спал часов пять - и не исключено, вообще удавалось поспать именно потому, что из минувшего поста убирал мысль, что меня не собираются убивать ковидом, - ибо, вспомнить хоть те же упомянутые Ергаки, когда сохранностью моей жизни кукловоды не оказываются озабочены никак (судя по бессоннице и накатывающей панике, вернуться оттуда было без шансов), а во-вторых, зачем-то же было нужно подменять таблетки "ингавирина" и после продавать мне муляжи, вообще заражать меня английской версий вируса - если это, конечно, вирус, а не от начала до конца парасоматическая реакция. Но у меня нет обратной связи, я даже не знаю, был ли положительным на самом деле результат мазка.
20. 01. 2021
Температура днём - 37,0, чуть позже она опустилась до 36,9, - и версий, почему поднялась, здесь несколько. Первая - в блоге воскресло имя Маринки и кукловоды возомнили, что придумали мне подругу. Вторая - фасоль, крайне нетипичное блюдо в столовой, могущее содержать всё тот же препарат, что и квази-ингавирин, поднимавший температуру. Фасоли в столовой не готовили очень давно, и разумеется, в ситуации избытка углеводов я схватил порцию. Замечу, на мое "спасибо" мне не сказали "пожалуйста", хотя в другие дни говорят всегда, а мужчина, стоящий на раздаче, весь день говорил посетителям "на здоровье". Не референт, я понимаю, но со счетов сбрасывать версию отказываюсь. И дальше я прописывал в блоге:
Я не хочу уезжать! Я правда не хочу уезжать! Здесь - мой язык и моя культура. Я философ, я мыслю на этом языке. Я хочу помириться с нашими, когда бы меня вернули в конституционное поле. Именно о том я буду просить Президента - указывая на полный идиотизм происходящего. Это он, Президент - гарант Конституции в стране. Я буду просить - и может быть, если прорвусь, мне удастся вместе поработать с Джессикой. Я правда не могу взять в толк: зачем резать курицу, несущуюся золотыми яйцами?!!
И дальше, в начале шестого вечера, фиксировал не сильный озноб. Опять, размышляя над ситуацией, я натыкался на очевидное:
Но вообще, я замечаю в который раз: не стремился бы к Маринке - и не было бы аттак на зрение. Все, абсолютно все неприятности в балагане - из-за моих устремлений к противоположному полу! Именно потому вопрос отношений с противоположным полом закрыт. Как с Джессикой, так и с прочими. Мне правда нужно успокаиваться. Не лезть в бутылку, не качать права. Общаться со всеми и не спать ни с одной. Не лезть в гнилые сюжеты, в частности, не лезть в гнилые сюжеты с Джессикой, - потому что ноги и сердце я чувствую уже сейчас. Ребята, бесполезно. Она для меня ничем не отлична от прочих. А с прочими интима не будет. Он будет только в том случае, если я очень сильно захочу порушить свою жизнь, пустить ее под откос. Общаться Джессика со мной сможет. Если у меня ничего не болит. Я к ней навязываться не буду, а она написать мне сможет всегда. Когда ее шифруют чтобы зачать дитё и выпустить в общение со мной - вы отдыхаете уже сейчас. И мне тем более ничего не надо от замужней дамы. - (18:33)
И дальше, уже у Ашане, я фиксировал нормальную температуру:
36,6. Прекрасная температура! - (18:40)
Однако дальше, похоже, я опять насочинял себе проблем, потому что написал Джессике, и неизвестно, с того или не с того, но до 36,9 температура скакнула вновь. В письме к Джесс я допускал, что если мы общаемся и ходим в горы, у нее может быть кавалер. А у нас не может быть инитма, - и может быть лишь в том случае... я не хочу перечислять эти случаи. Смысла это не несет. Потому что ситуация имеет только одно референт: уничтожают или не уничтожают меня кукловоды. Если да, дальше - выход из алгоритма: разговаривать не о чем. Если нет - мы могли бы нормально и продуктивно общаться. А вот сам критерий уничтожения - он вербализуем с трудом, но когда да и когда нет - это отлично как небо и земля. Пересекаемся ли мы на факультете, тренируется ли на скалодроме, не зашифрована ли Джесс к переписке, и самое главное, есть ли у меня парасоматики. Если всё это проходит валидацию, а также если я вижу, что девчонке я дорог, чисто теоретически, отношения между нами могли бы и быть. Но только речи об этом всё равно не идет: речь - только о том, что когда при ней кавалер, а меня уничтожают кукловоды, общение невозможно. Хотя бы уже потому, что меня по-прежнему пытаются загнать в гнилые и не нужные мне сюжеты. Вторую ночь я не сплю - и уход ознобов очень четко совпал с приходом бессонниц. Меня опять собрались погнать в судилище, чтобы навесить статус невыездного, и после устраивать гнилые сюжеты. Очень яркий маркер, что на место Саши Данилова заступил Щукин. Я не буду. Это "до свиданья" уже сейчас. Или меня не уничтожают - и мы можем общаться, или никаких разговоров не идет вовсе.
В районе десяти вечера я засыпал, но я не спал долго. Просыпался из-за немеющей ноги, попутно фиксируя, что озноба нет и в помине, что нынешние парасоматики, сценарий Терри и бессонница, маркируют Щукина вновь. Собственно, вывод очевиден: когда Джесс не одна, никакие дальнейшие разговоры невозможны. Потому что кавалер, будь он Щукин или не Щукин, подле нее появляется не для того, чтобы мы общались, чтобы создавали счастливую семью. Как раз наоборот - чтобы он зачинал ей ребенка и гнал меня в гнилой сюжет, как вариант - чтобы выдавать ее замуж.
В половине третьего ночи я фиксировал температуру 36,7, в четыре она была 36,5. Как и сказано, дальше я готовлю отъезд - потому что надеяться, что нам дадут общаться, по меньшей мере глупо. И здесь меня не держит ровно ничего. Да, я схожу к Президенту и попрошу вернуть мою жизнь в конституционное поле, и если просьба будет удовлетворена, может быть, нам дадут общаться и работать над текстом. Но если нет, всё, что останется делать - готовить отъезд и уматывать из страны. И это надо было делать еще семь лет назад. Всё, что происходит сейчас: мне готовят судилище, чтобы, навесив статус невыезного, погнать меня в гнилой с Джессикой сюжет. Вероятнее всего, гнилое сожительство - но только я не полезу всё равно. И я добавлю, что адекват в общении с Джессикой подразумевает снятие всех ограничений на мой выезд из страны: мы же ведем речь о том, что меня не уничтожают. То есть, в нынешнем модусе общаться с Джессикой я не готов КАТЕГОРИЧЕСКИ. Я не буду. Алгоритм прост: сперва - проверка условия, уничтожают ли меня, если да - выход из алгоритма, если нет - оценка: общаемся ли мы, не зашифрована ли Джесс от переписки, есть ли у меня паранормальные реакции, не гонят ли меня в интим. Если это проходит валидацию - мы вполне смогли бы работать над текстом. Но я прощу заметить, я нигде не пишу о возможности интима - и он был бы возможен лишь тогда, когда бы помимо всего перечисленного я бы понимал, что я ей дорог. Однако всё это трёп: я не сплю - а значит, меня уничтожают, - и не то что интима, а и никакого общения невозможно априори.
21. 01. 2021 (04: 40)
Ну с выводами, что в балагане вновь Щукин, я поторопился явно. 36,4 и легкий озноб, - и последний проходит, становится жарко в столовой, когда завершаю отнюдь не гомерическую трапезу (порция сметаны и кусок хлеба) и открываю ноутбук. Действительно жарко - я снимаю с себя сразу две кофты. И именно так и было в окрестности Нового года, когда укатывал на Щукина, дескать, он, и не мог узреть Данилова Сашу. Этот жар по окончании трапезы - он достаточно частый, в блоге я упоминаю о нём гораздо реже, чем он был на самом деле. Сон - шесть часов (плюс два в начале ночи - итого восемь), - и сценарий замужества Джессики вернулся на место, хотя пока и не с прежней силой, их ныне светофорит два: один - с бессонницей и отнимающимися ногами, другой - с ознобом и пониженными температурами. Причем вчерашнее повышение температуры, убежден, чисто паранормальное - когда кто-то из лихих умов чает придумать мне подругу - не исключено, Маринку, а может, кого-то из заграничных дам. Но это всецело их проблемы. Я правда не хочу еще одного лазера по глазам или чего похлеще. Идут головокружения, они - эпизодически и редки, но они есть, - и очень похоже, не прибегая к реальности Щукина, сценарий кукловоды модернизировали до состояния замужества Джессики за Даниловым Сашей и от него же, Данилова Саши, ее, Джессики, детей. При таком наборе паранормальных реакций вариантов не так чтобы слишком много.
21. 01. 2021 (полдень)
Температура 36,2. - (13:00) - Почувствовались ноги и тихо заныл живот. - (13:30) - Опять звонок непонятно откуда аккурат в тот момент, когда беру блюдо в столовой, решая пообедать. (14:10) - Причем ведь забавно, мужчина на раздаче говорит "на здоровье" в ответ на "спасибо" когда беру порцию картошки, спрашивает, нужно ли полить - и стоит сметанная подливка с грибами, которую очень люблю, я отказываюсь - но прошу полить блюдо иной подливой - и здесь человек на мое "спасибо" уже говорит мне "пожалуйста". Я усаживаюсь за столик - и наблюдаю, что мне опять звонит непонятно кто. Всё это было в два часа, хотя дописываю - в четыре. Температура - 36,5, - и я правда боюсь, что мне будут выносить мозг. Причем на ровном месте - и вынос мозга опять будет прилинкован к теме моих отношений с противоположным полом. - (16:00)
Восемь вечера: температура - 36 ровно, электричество в ступнях. Час назад я работал над еще одним обращением к Путину (и оно не получается пока) ,- и была одиночная икота, в голове стоял какой-то не очень здоровый фон, похожий на головокружения. Я не подойду к Джесс, не буду общаться. Это не тот контекст, когда в ситуации есть хоть малейший профит. - (20:20)