Архив. Кусок объявления, написанного мною в то воскресенье. О том, что Светка потеряла джемпер. Кстати, принесли!
Далее: от 30.10.89 б/изм:
На уроке математики Сауле говорит цитату из какого-то фильма: "Всему хорошему приходит конец". Евгений говорит ничего не подозревающему мне:
- Дима, ты хороший?
- Естественно, - отвечаю ничего не подозревающий я.
- Конец тебе пришел.
Вчера ходили в кино. Затаскан[н]ый сюжет о кладах исчезнувших цивилизаций. У ресторана "Арбат" я перевел толпу через проспект. Это был всплеск эмоций. А в остальном - хана - весь день мерз и был подавлен. Ленка с Женькой ходили в Ленком. Встретились у Пушкина - Жека возбужденный, Ленка грустна и задумчива. Меня уже давно почти игнорирует. Ленка, ты ребенок, ты ищешь счастья, и ты достойна его.
Вечером провожали ихнего Женьку в Питер.
Я не дождался и ушел "почти по-английски".
6.1.90

29 октября - и судя по всему, Ксюха уже успевает высказать мне своё нелестное. Как и в прежние времена я кисну в себе самом, прячусь в привычную мне скорлупу. Какое-то похожее состояние на ноябрь-декабрь московских послешкольных месяцев жизни. С Калашниковым в тот день я либо еще не знаком, либо знаком совсем недолго. Видимо, всё-таки нет - потому что такое событие, как переселение в иную комнату, наверняка бы отразилось в фиксирующем всякие мелочи документе Архива. Фиксирующем, между прочим, и Жеку, армейца-одногруппника, кто вечерами как и я проторил дорожку в "шесть- тридцать четыре", и первое упоминание о Ленкоме. Где Жека добыл в Ленком пару - я не знаю: вероятнее всего, через афганцев нашего призыва. Как стало известно позже, по субботам на предварительной продаже на Ленкоме брали две очереди: обычная и так называемые костыли - всевозможные инвалиды и ветераны, в числе коих были и афганцы. Ни в той, ни в другой очереди смертным типа нас с Жекой светить ничего не могло, и Жеке, как видно, удалось с кем-то договориться, я же - и лишь в следующем семестре - <<пошел иным путем>>. Однако здесь не следует опережать событий, и довольно будет сказать, что сам еще никак не выделяю Ленком среди прочих московских театров. Что же до Ленки, то не иначе в тот вечер я ревновал! Влюблен, таки, был, и наверняка влюбился бы всерьез, когда не Ксюха. Ксюха вообще в тот год оберегла меня от многих эмоциональных привязанностей. Собственно, совсем уже вскорости Ленка выпадет из поля моего внимания: по холодному городу наша стайка и мотается оттого, что в 6-34 - "интервентки", и общения в их присутствии нет. И лишь относительно Ленки ныне в памяти воскресает иной, более поздний эпизод, словно бы и относящийся ко временам нашего первого курса.

Осень 92-го, гостиница "Орленок" - три года спустя. Свадьба Илгварса, наша былая и более поздняя МИСиСовская тусовка. Почти все: <<Дарханы, Лёлики и иже>> - и море шампанского! <<Течет шампанское рекою, И взор туманится слегка...>> И не Ксюха, нет: не копия - сам оригинал танцует в зале, игнорируя меня-влюбленного полностью! А я взвинчен. Я тоже не обращаю внимания - я болтаю с Ленкой, Ленка - у меня на коленях ("Она меня сейчас убьет!" - это Ленка мне, взирая на танцующий в зале "оригинал". "Не убьет", - это я Ленке, убежденный в собственной безразличности "оригиналу"). Мы вспоминаем первый курс, я рассказываю о былых, так и не раскрывшихся чувствах, и Ленка удивленно: "Я же ничего не знала тогда о том!.." - и слезы ностальгической грусти стоят в ее прекрасных глазах! И осенью 89-го, конечно, я и помыслить не мог, что когда-нибудь еще пересекусь с Викой - "оригиналом", прообразом Ксюхи, первой любовью из седьмого класса школы. <<У беды глаза зеленые>> - строка из песни и ныне отсылает к тем роковым надрывным двум месяцам яркого общения, на исходе которых... - однако это уже совсем другая история. О Вике следовало бы написать: об осени 92-го собран отдельный, хоть объемом и очень небольшой Архив, - однако возьмусь ли за это когда - я не знаю.

Следующий документ Наверх