"Спартак" - "Динамо" /Киев/.
23.10. Более 60 тыс. Ты вышел на улицу, фанаты не зашли; впереди шли люди с флагами. "Ребята, у вас нет лишнего билетика?" - "Как раз один есть..."
О! триумф "Спартака"!
Ты охрип и осип.
А та девчёнка, имя которой ты еще не знал, весело взглянула на тебя, когда ты, взбудораженный, утверждал Венерке, что "Спартак" - чемпион.
А через два дня 127 пригласит тебя на торт.
Архив. 27.10.89.
Б/изм: 6.1.90.

Пожалуй, здесь и следует сознаваться, зачем после школы я ринулся в столицу. Разумеется, не ради высшего образования. Будь так - в школе я бы испытывал хоть малейший интерес к учебе. Но нет. И даже не поэтическое творчество повлекло на путь авантюры. В те времена смыслы мои были иными: я жил футболом. Я искренне намеревался стать звездой мировой величины и играть в московском "Спартаке". И не то что с головой человек не дружил - нет. Полагалось что-то типа следующего: человек живет лишь однажды, и если я чего-то не сумею достичь в жизни - зачем я вообще затеял жить? Препятствия любого рода при таком смыслополагании в расчет не принимаются: если мне действительно надо - я смогу. <<Кто, - в конце концов, - мешает мне выдумать порох непромокаемый?>> Футбол же стезей избрался, потому как игра - она целой жизни стоит: игра, которой умеешь посвятить себя без остатка. И кризис случился со мной не из-за провала абитуры, не из-за драки в общежитии: со всею очевидностью мне лишь открылось то роковое слово "никогда". Я опоздал - как сказали в одном спортивном клубе, опоздал на десять лет. В свои-то семнадцать. И не было альтернативного варианта жизни - его я как-то не припас.

Достойно отметить, что ныне, работая по тематике влияния лунных циклов на функциональное состояние человека, в книге Дуброва [Дубров А.П. Лунные ритмы у человека. М., 1990. С. 55-56] сам наткнулся на теоретическое обоснование круговой линейки расчета биоритмов, валявшейся по тем временам дома. Кто-то, возможно, встречался с этим небольшим трехцветным алюминиевым диском: настраиваясь от даты рождения, линейка указывает на "критические" дни жизни человека. Вернувшись домой в декабре и поюзав в руках линейку, проверив, на какие дни приходятся удачные и неудачные события прожитых в Москве четырех с половиной месяцев, не без удивления я обнаружил, что мой визит в лужниковскую спортшколу, разговор с тамошним тренером точь-в-точь пришелся на "критический" по линейке день - перестройку биоритмов сразу по двум шкалам! О том, что это был один из 16/272 дней, я не знал, полагая, что "критических" дней линейка выявляет значительно больше - при перестройке не одновременно двух и даже трех, но каждой из шкал, - и, в общем, ничего удивительного в том, что в дальнейшем линейкой я не пользовался. И это нездорово - ибо Дубров указывает, что <<эффективность предполагаемой методики определения "критических" дней была проверена на статистическом материале 1000 аварийных и несчастных случаев на производстве>>, что <<частота смертных случаев в "критические" дни в среднем в 13 раз больше, чем в обычные дни>>. Характерно, что чувство неудовлетворенности, типа, ничего не делаю, не проявляю никакой инициативы в реализации намерений, преследовало с конца августа, однако на действия, впоследствии похоронившие сами намерения, я решился именно в "критический" по линейке день.

А слово "девчонка" через "ё" в те времена отнюдь писалось не случайно! В зеленовато-салатном пятитомнике Есенина, во втором, что ли, томе, есть: <<Что я на этой Лучшей из девченок, Достигнув возраста, женюсь>>. Еще в школе я указал отцу на орфографическую ошибку в тексте - и отец рассмеялся в ответ. <<Что положено Юпитеру, не положено быку>>, - изрек он. Вот это меня и всколыхнуло! Даже редактор не дерзнул исправить руку поэта! Тема избранности в десятом звучала со всей актуальностью, я всё перечитывал "Преступление..." - и никак не мог разобраться, где же Достоевский оправдывает абсолютно правомерные (лучше сказать, очень похожие на те, что переживал в оные времена сам) претензии Раскольникова на избранность. Лишь позже, много позже довелось уяснить: тема избранности у Достоевского - не стержень романа, стержень - что совершивший людское злодеяние человек "переживает непереносимое отчуждение от человеческого рода".

Однако о "той девчёнке", написанной через "ё". Она - виновница Архива. Ксюха, Ксюха Хмелевская, Xenchy, Прекрасная физхимовка. <<Отыщи всему начало, и ты многое поймешь>>: началось всё тем же летом в середине августа. Чуть опаздывая к началу работ в "институтском" колхозе, от автобусной остановки я направляюсь к уже заселенным студентами баракам, навстречу - мой приятель по абитуре: "Пошли в на ужин?" И вот - ранний вечер, косые лучи золотистого солнца, я оглядываю светлую и почти пустую столовую - и вижу: моя первая любовь из 7-го класса сидит напротив! Я не верю глазам!!! Она ли?.. - Нет, конечно же, не она, конечно, иная - и лишь безумно похожая на незабытую, ту! Черты чуть иные: как шарж, как гротеск с прекрасного оригинала! И всё равно столь же прекрасна! Калашников, мой будущий сосед по комнате, увидав ее, не понял той красоты. Презрительно фыркнув, он сказал, что теряет уважение к моему вкусу. Сам он болел по темноокой черноволосой хохлушке с выраженными бедрами, но не в обиду моему другу скажу, для меня его идеал (и уж по крайней мере, в те времена) воплощал какую-то завуалированную житейскую пошлость.

И я попал в засаду! Еще бы! Ведь возвращаясь к родителям с абитуры, в поезде я познакомился с иною девушкой. Оно бы всё было и ничего, но в то недолгое время, что провели мы вместе, я и моя новая подружка уже состроили планы о совместной жизни, и я уже успел представить родителям свою "будущую невесту". Теперь же за два ли, три последующих дня я сделался решительно равнодушен к прежней своей избраннице! Нет, я всё так же верил, что до конца сохраню "обеты", я смиренно опускал взор долу, проходя мимо воскресившей во мне былой образ, но я не преуспел на сей стезе побега от любови. Однако эта задача, как мнится ныне, самоцельной как раз и не была...

Следующий документ Наверх